-->
* Вход   * Регистрация * FAQ    * Поиск
Текущее время: 28 мар 2024, 19:48

Часовой пояс: UTC


cellspacing=/div
Душа на кончике пера - Judy Abbott
Модераторы: Citron-El, Матрена Филипповна, Malena
Начать новую тему Ответить на тему На страницу 1, 2  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Душа на кончике пера - Judy Abbott
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:17 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Душа на кончике пера.

Дневники пишутся лишь для того,
чтобы однажды их кто-то прочитал.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:18 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Пролог.


Многие утверждают, что случайности случайны. Человек живет себе, поживает, а потом – Бац! – с ним что-нибудь случается. Во благо или во зло, это уже не важно. Что-то случилось и надо что-то делать: роптать ли на судьбу или же стойко принять ее удары. Это тоже, по сути, не важно, так как не многие успевают заглянуть в себя и понять: «зачем?». А ведь ответ на этот извечный вопрос находится именно там.

Человек, как известно, существо мыслящее, а мысль имеет обыкновение воплощаться в реальности. Вспомните, с какими мыслями вы идете по жизни? Оглянувшись назад, не сложно будет провести ту грань, где мечта или случайно брошенная мысль приобретает совершенно четкие очертания и даже способна вершить судьбу. Но мы зачастую об этом забываем, разбрасывая, то тут, то там наши страхи и желания. Все бы хорошо, если сбывались только наши желания, но и страхи не дремлют. Они караулят нас за углом и в самый неожиданный момент бьют в самое сердце. А после мы ломаем голову над все теми же вопросами: «зачем?» и «почему?».

Вспомните, как в далеком детстве вы мечтали о красивой кукле или заводном паровозе. Вы таили эту мечту глубоко в сердце, представляли, как будете играть со своими новыми «друзьями», вам даже казалось, что вот-вот и вы сможете прикоснуться к ним.
А потом на Рождество, под елкой, вы находите долгожданный подарок. Вы удивлены и обескуражены, ведь никому на свете вы не рассказывали о своей мечте.

Но вот вы уже подросли. Ваши желания выросли вместе с вами. Теперь вы желаете любить. Пылко, страстно. Как в сказке. Во чтобы то ни стало, любой ценой. Любовь наполняет ваше сердце. Каждый атом вашего существа. И вот, наконец, Она пришла. Она рядом. Здесь. Сейчас. Но в своих мечтах вы никогда не задумывались над тем, что любовь может быть без ответа. Юное сердце не настолько еще мудро, чтобы постичь простую истину: «любить – благо, быть любимым – счастье». Вы в смятении, подавлены. Ведь не о том мечтали долгими вечерами. Вы скажете, что это просто случайность, каждого может постичь такая участь. Но говорю вам, что вы мечтали любить, но не просили Бога быть любимым.

Кто-то однажды сказал: «Бойтесь своих желаний, они могут сбываться». Как бы искренно мы не желали себе всяческих благ, но страх того, что этому может что-то помешать, оттягивает момент наступления «рая на земле». «Бойтесь бояться,» - скажу вам в ответ.
А иногда страхи одного встречаются с желаниями другого, и тогда происходят поистине удивительные вещи. А все благодаря какой-нибудь случайности, которую никто бы не подумал воспринять всерьез.


Как бы то ни было, но произошло то, что произошло. Была ли это случайность или чья-то намеренность, судить не беремся, так как все уже случилось, и с этим надо было что-то делать.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:19 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 1
Случайная


Утро 29 марта 1918 года выдалось по-весеннему радостным. От снега не осталось и следа, а щебетание птиц возвещало о начале теплых деньков. Всюду пахло свежестью и молодой листвой, только что проснувшейся ото сна. Было еще рано, и редкие прохожие щурились, глядя на беспечное солнце.

Маленькая, изящная фигурка вышла из экипажа и направилась в сторону вокзала. На нее можно было вовсе не обратить внимания, если бы не одно но: трость, которая совсем не вязалась с образом утонченной, рафинированной леди. Походка была неуклюжей, а шаги слегка неуверенными, словно ей что-то мешало идти. Было заметно, что она уже свыклась с пристальными взглядами прохожих и не замечала сочувствия в их глазах: в этом присутствовало что-то трагически печальное и трогательное. Маленькая, воздушная фигурка, окрыленная внутренней силой и мужеством.

Вскоре девушка влилась в шумную толпу. Там она смогла перевести дыхание. Все куда-то спешили, не обращая на нее внимания: в толпе как нигде ощущаешь свое одиночество. Какое дело им было до чужой души, когда у них столько своих забот. Это придало девушке немного уверенности и сил двигаться дальше.

Вот перед ней уже и поезд, который скоро отправится. Юная леди вглядывалась в толпу, лихорадочно кого-то ища, а в голове вертелось одно: «Лишь бы успеть». Вдруг она увидела высокого, красивого молодого человека с темными волосами, ниспадающими до плеч, правильными тонкими чертами лица и пронзительными голубыми глазами. Некая непостижимая сила и тайна пряталась в глубине его глаз, то, что не дано понять никому.

На нем был строгий, элегантный костюм, до блеска начищенные ботинки, а теплое игривое солнце заставило молодого человека снять плащ и небрежно перекинуть через руку.

Казалось, в этом человеке все было идеально, кроме одной детали – улыбки. Ее просто не было, и все, кто его знали, сомневались в ее существовании. Конечно же, он иногда улыбался, но это всегда была всего лишь ухмылка, не чета той искренней и беззаботной улыбке, которая озаряет лицо счастливого человека.
Именно к нему и направилась юная особа. Он стоял чуть в отдалении от всей толпы и суматохи, символически проводя черту между собой и остальными. И не только из-за того, что он устал от многочисленных поклонников и журналистов, без разрешения вторгавшихся в его жизнь. Просто он был не такой как все. Поравнявшись с ним, она смущенно улыбнулась уголками рта:

«Терри, ты случайно забыл у меня свою пьесу,» - сказала она, протягивая рукопись.

«Сюзанна, это ни к чему, - в голосе молодого человека чувствовалась неподдельная усталость, но тон как всегда оставался учтивым. – Я помню ее наизусть. Тем более ты знаешь, что я не люблю, когда меня провожают».

«Да, но.. – осеклась девушка. – Мне так хотелось тебя увидеть, ведь ты уезжаешь на целый месяц» - и в глазах девушки заблестели слезы.

«Сюзанна, это всего лишь гастроли – вздохнул Терри, - ровно через месяц я вернусь, и все будет как прежде».

Последние слова почему-то сквозили обреченностью, словно перед ним стояла не красивая, молодая леди, а надоедливая, вечно брюзжащая и всем недовольная старуха. Однако Сюзанна, казалось, не услышала грустные нотки в голосе молодого человека, а, может быть, вовсе не желала их слышать.

«Ах, да – спохватилась девушка и протянула Терри сверток – ты наверняка с утра ничего не ел, поэтому я приготовила тебе бутерброды».

«Сюзанна, не стоит обо мне так беспокоиться. Я уже взрослый и могу сам о себе позаботиться – отрезал Терри, но увидев, как расстроили его слова девушку, чуть мягче добавил – ты бы лучше поберегла себя. Помни, что доктор запретил тебе много ходить».

Сюзанна залилась румянцем. Ей всегда было приятно, что Терри о ней так печется, и чтобы его не огорчать чуть слышно добавила:

«Пустяки. Нога совсем не болит» - хотя на самом деле она пульсировала от боли. Чтобы скрыть это, она улыбнулась одной из своих самых веселых улыбок, которая говорила: «Все прекрасно, все просто чудесно!».

Все кто был плохо знаком с этой парой, охотно бы поверили и в эту улыбку и в то, что все действительно хорошо. Однако остальным было понятно, что все идет не так. Не так как хотелось бы ни Терри, ни Сюзанне.

Оглядевшись по сторонам, Сюзанна вспомнила, как однажды они уже стояли так на перроне, ожидая отправления поезда. Тогда все было так чудесно и сказочно. Тогда…

«А помнишь, как мы вместе гастролировали с «Королем Лиром»? Я была тогда так счастлива, что мы делили эту дорогу пополам» - мечтательно произнесла Сюзанна, и солнце в ее глазах засияло миллионами веселых огоньков.

Но Терри почему-то вздрогнул и посмотрел вдаль, как будто он действительно увидел и ту дорогу, и множество городов, где им приходилось выступать. А может быть, что-то еще промелькнуло в его голове, что заставило молодого человека напрячься, опустить глаза и тихо произнести:

«Я все помню…помню…» - слова звучали плавно и протяжно, но в них не было той легкости и жизнерадостности от ворвавшихся воспоминаний, которые завладели Сюзанной, а лишь щемящая сердце грусть и тоска.

Наконец-то поезд просигналил спасительный гудок, возвещающий о скором отбытии.

«Ну, мне пора – облегченно вздохнул Терри и прыгнул на подножку поезда.

По чистой случайности, он не заметил, как из плаща, который он держал в руках, выпала тетрадь. Удивителен сам факт, что он этого не заметил, так как она была довольно увесистая и толстая. Словно проведение или чей-то злой умысел закрыли глаза молодого человека на сие происшествие.

Между тем поезд начинал свой медленный ход, постепенно ускоряясь, и вскоре скрылся за горизонтом. Перрон опустел, оставив Сюзанну в одиночестве. Неожиданно она почувствовала, как вместе с поездом что-то неуловимое покидает сердце. Хотелось плакать и смеяться одновременно… но все-таки больше плакать. Девушка никогда не чувствовала ничего подобного прежде, поэтому не сразу поняла, что происходит, а лишь потом, значительно позже…

«Надо идти домой, а то мама будет волноваться» - подумала девушка, и сделав шаг, почувствовала, как трость что-то задела.
Это была тетрадь. Толстая, в изысканном кожаном переплете с причудливыми узорами, перевязанная шелковой черной лентой. Сюзанна сразу поняла, кому она принадлежит.

«Это же тетрадь Терри! Это точно она – удивлялась девушка своей находкой – я видела ее сотни, нет, тысячи раз! Но как она здесь оказалась?! Наверное, он ее обронил, когда прыгал в поезд» – сама себе ответила Сюзанна.

Девушка наклонилась, чтобы поднять тетрадь. Делать это пришлось значительно дольше и утомительнее, чем раньше, когда она могла ходить и бегать как все, и как Терри тоже.

Усилия дали свои результаты: в правом нижнем углу красовались три самые заветные буквы: «T.G.G.».


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:21 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 2
Обманчивая



Сюзанна осторожно открыла дверь и вошла в дом. Стрелка часов на стене едва доползла до десяти. Девушка намеревалась незаметно проскользнуть в свою комнату, памятуя о том, что мама будет весьма недовольна ее утренней прогулкой в сторону вокзала. Несмотря на то, что Терри стал почти членом их семьи, миссис Марлоу никогда не относилась к нему с теплом. Она лишь безмолвно принимала выбор дочери. В ее взоре всегда угадывался беззвучный вопрос: «Почему именно она, а не ты?»

Сюзанна не могла вспомнить ни одного момента, где бы мама вежливо улыбнулась юноше, искренне поинтересовалась его жизнью. Девушке было больно осознавать, что два самых дорогих для нее человека, так и не смогли найти общий язык. Ведь в том, что случилось никто не виноват. Это случилось и все. Главное, что она жива, и они с Терри вместе наперекор судьбе.

Она была уже в дверях комнаты, когда услышала голос миссис Марлоу за спиной:

«Сюзанна, дорогая, где ты была? Я с ног сбилась тебя разыскивая!»

Сюзанна глубоко вздохнула, «нарисовала» улыбку на лице и повернулась к маме:

«Ну, что ты, мамочка, зачем же так переживать? Я просто решила немного прогуляться по парку перед завтраком» - речь девушки звучала очень убедительно, ведь когда-то давным-давно, в другой жизни, она была подающей надежды бродвейской актрисой, и ей не раз приходилось играть перед публикой. Но мама была совсем другое дело. Иногда Сюзанне казалось, что та могла читать ее мысли и всегда знала, что у дочери на душе:

«Сюзанна, разве я учила тебя когда-нибудь врать?» - укоризненно произнесла миссис Марлоу – я была в парке, но там тебя не оказалось».

Она подошла по ближе к дочери, нежно взяла за руку и посмотрела в глаза:

«Скажи, ты ходила его провожать, ведь так?»

Сюзанна почувствовала прижатой к стене. Она не хотела врать маме, но и знала, что правда ей очень не понравится. Немного поколебавшись девушка тихо произнесла:

«Да, мама».

Казалось, что миссис Марлоу только и ждала этого ответа, чтобы обрушить все негодование на плечи и без того хрупкого дитя:

«Сюзанна, ты же знаешь, что я этого не одобряю! В твоем состоянии выходить одной на улицу вовсе не безопасно, а тем более идти на вокзал! А если бы с тобой что-нибудь случилось? Как он мог быть таким бесчувственным? Позвать девушку туда, где куча всякого сброда! Я всегда знала, что он совершенно не достоин тебя!»

«Мама, но он не звал меня! Я пришла сама!» - выкрикнула Сюзанна, не в силах больше терпеть маминых нападок.

«Сама?! – возмутилась женщина – Сюзанна, это же совсем не допустимо! Это все ваши актерские вольности! Ты не должна забывать, что ты - леди! Не имеет никакого значения, что вы помолвлены, это не дает тебе права поступать так бесчестно!»

«О какой чести ты говоришь, мама?!»- Сюзанне всегда было не понятно, почему мама придает такое большое значение условностям высшего света. С самого детства ей приходилось выслушивать пространные речи матери о том, что НЕ должна позволять себе настоящая леди. Нельзя было практически все: проявлять свои чувства, высказывать суждения, быть естественной и делать то, что велит сердце.

«Мы любим друг друга и скоро поженимся, и я думаю, что в праве проводить любимого человека, ведь мы не увидимся целый месяц!»
«Но ведь он же не позвал тебя проводить его?» - в голосе мамы звучал упрек.

«Да, но…но…-Сюзанна, не знала, что и ответить – он просто не хотел меня беспокоить. Но был очень рад, что я все-таки пришла!»

Слова почему-то прозвучали фальшиво. Миссис Марлоу стало очень жаль дочку, она крепко прижала ее к себе и сказала:

«Прости меня. Я не хотела тебя обидеть. Но ты всегда должна помнить о своей гордости. Не забывай, что ты у меня самая лучшая девочка на земле. Никто не стоит того, чтобы ты так растрачивала себя» - по щекам женщины потекли беспощадные слезы. Сюзанна почувствовала, как и ее сердце рвется на части. То, что ни она, ни мама никогда не произносили вслух, все время витало где-то рядом и не давало спать по ночам.

«Мамочка, и ты прости, что не послушала тебя. Но для меня это очень важно. Это же прекрасно – жить. И быть рядом с Терри – сквозь слезы произнесла Сюзанна далекие слова из прошлого.

«Конечно, дорогая, конечно. Ты говоришь все правильно – успокаивала ее женщина – я только хочу, чтобы ты была счастлива».

«Мама, я, правда, счастлива. Я очень люблю тебя и Терри и очень рада, что вы есть в моей жизни. Только, пожалуйста, не плачь».

По щеке Сюзанны ползла одинокая слеза, какая же маленькая и беззащитная, как сама Сюзанна. А настенные часы по-прежнему отстукивали свое «тик-так», отмеряя еще один день лжи самой себе.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:21 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 3
Элегическая



После завтрака Сюзанна по обыкновению проводила несколько часов в библиотеке. Ей очень нравилось находиться среди книг. Библиотека была ее любимым местом с самого детства. Когда ее отец, мистер Марлоу, был еще жив, он по крупицам собирал свою коллекцию книг, привозя их с разных концов света. Здесь можно было найти все: атласы, энциклопедии на любую тему, старинные рукописи, романы и, конечно же, пьесы. В них-то и влюбилась Сюзанна, когда была еще совсем маленькой девочкой. Всякий раз, попадая в эту комнату, девушка вновь окуналась в далекое, безоблачное, наивное детство.

Вот она сидит в кресле на коленях у отца, рассматривает красочные картинки в книжке и слушает мерное, неторопливое повествование о прекрасных принцессах и отважных рыцарях. Тогда ей всегда казалось, что рыцарь непременно должен быть похожим на отца. А как же иначе?

А вот она уже постарше, лежит на теплом ковре перед огромным атласом. В камине потрескивают поленья, наполняя комнату таинственностью и теплом. Папа сидит в кресле напротив окна, читает очередную книгу, прерываясь на бесчисленные вопросы дочурки о разных странах и приключениях.

А еще Сюзанна точно помнит день, когда бесповоротно отдала себя искусству. Ей было 10 лет, папа позвал ее в библиотеку, усадил к себе на колени и положил перед ней небольшую книжку:
«Сегодня я хочу прочесть тебе одну очень интересную пьесу. Уверен, что она тебе понравится».

«Пьеса? А что это такое?» - удивленно посмотрела девочка на отца.

«Пьеса, дорогая моя, это история, написанная для того, чтобы ее поставили на сцене».

«Здорово! А про что эта пьеса?»

«О, милая, это история о всепоглощающей и вечной любви, которую никогда прежде не видел свет» - голос отца звучал чарующе таинственным, и Сюзанна могла поклясться, что видела, как дрожат его руки, открывая первую страницу.

«Ромео и Джульетта» - прочла вслух Сюзанна.

«Верно. Именно о них и пойдет рассказ. Но давай скорее читать, а то мы так и не узнаем, что с ними произошло».

Мистер Марлоу начал читать. Он был поистине талантливым чтецом, хоть род его занятий лишь частично был связан с искусством: он был торговцем – владельцем книжной лавки.

Сюзанна слушала отца, словно завороженная. Перед ней как наяву всплывали картинки бала, сцена у балкона, драки и бесконечная, немыслимая любовь.

Они читали до самого вечера, не прерываясь ни на секунду, оставляя без внимания слова прислуги и уговоры миссис Марлоу, остановиться и съесть хотя бы пирожное или кусочек пирога. Ей очень не нравилось, что муж так рано познакомил дочь со столь щекотливой темой как любовь. Она, бывало, говорила супругу:

«Сюзанна еще совсем ребенок, не стоит забивать ей голову подобной чепухой. Что может ребенок, в свои 10 лет, смыслить о любви?»
Но мистер Малоу лишь загадочно улыбался, слегка приобнимал жену за талию и что-то шептал ей на ухо.

С тех самых пор Сюзанна «заболела» сценой и всем, что было связанно с ней. Конечно, они не раз всей семьей ходили в театр на детские представления, но это было совсем не то, что хотелось девушке. Ни в одном детском спектакле не было той глубины чувств, которые открывали ей «взрослые» пьесы.

Несмотря на свой детский возраст, она успела прочитать все пьесы Шекспира. Тут было все: и страсть, и любовь, и смятение чувств, и боль утраты, и поиск истины. А самое чудесное было в том, с какой точностью мастер описывал каждую деталь, как ровно и гладко складывались слова в строки, и четкость рифм, и звучание каждой буквы. Сюзанна и опомниться не успела, как «попала в плен» страстей Шекспировский комедий и трагедий. А потом был Оскар Уайльд, Бернард Шоу и множество других драматургов, которые манили, звали, уводили за собой, в сказочный мир театра.
И вот однажды папа купил два билета на «Гамлета». Сюзанна и сейчас ощущала то волнение, которое испытала, увидев впервые огромную сцену, величественный пурпурный занавес и зрителей, в богатых вечерних нарядах. Занавес поднялся и перед не предстало священное действо. Сидя на своем месте, Сюзанна повторяла каждую строчку вслед за актерами. Это было совсем не трудно, так как девушка перечитывала эту пьесу вновь и вновь и знала практически наизусть.

Время пролетело совсем незаметно, и нужно было возвращаться домой. Но Сюзанна совсем не хотела уходить. Ей казалось, что она уже нашла свой дом, здесь, на сцене.

Сюзанна оторвалась от воспоминаний и обвела взглядом библиотеку. Все было по-прежнему. Как в детстве. Она подъехала к окну и провела рукой по портьере, такой же тяжелой и величественной, как та, из далекого прошлого. Вот только тогда, она сидела на мягком, обитом бархатом кресле, а не в инвалидной коляске.

За окном светило солнце сквозь черные тучи. Собиралась гроза. Где-то уже были слышны раскаты грома, и вот-вот должен был начаться дождь. Сюзанна вспомнила о том, как в такую же грозу она заглянула в библиотеку и увидела через небольшой проем в двери маму, стоящую перед окном:

«Нет, Грегори, только не это!» - голос мамы был категоричным.
«Но, дорогая, Сьюззи ведь так нравится театр» - отца она не видела, но голос его был как всегда мягким и умиротворенным.
«Об этом даже не может быть и речи! Моя дочь никогда не станет актрисой! Это безнравственно! Ведь ты же знаешь, кто обычно становится актрисами!» - миссис Марлоу обернулась и Сюзанна увидела ее холодный, полный ненависти и отвращения взгляд.
«Но что с того, если она возьмет несколько уроков актерского мастерства? Даже если она не станет актрисой, ей это все равно пригодиться в жизни» - Сюзанна почувствовала как лучик надежды погас, так и не успев разгореться в полную силу.

«Грэг, моя дочь – леди, а не какая-нибудь дешевая актриска!»
«Дорогая, успокойся, - отец подошел к жене и взял ее за плечи – ты перегибаешь палку. Сюзанна у нас умница, и я уверен, что она сделает правильный выбор в жизни и станет достойной леди. Только позволь ей заниматься тем, что ей так нравится. Помнишь, ты сама в детстве мечтала танцевать, но родители тебе так не разрешили?» - в голосе отца не было и малейшего упрека, а лишь любовь, нежность и понимание.

Повисло молчание. Сюзанна не в сила была больше слушать их ссору, поэтому осторожно закрыла дверь и побежала в свою комнату. Ее душили слезы и жгучая обида:

«Как они могу решать все за меня, даже не спросив, что хочется мне?!» - шептала Сюзанна, уткнувшись в подушку лицом. А слезы все лились и лились. Поистине, детские слезы самые чистые. Только дети могут плакать душою.

Сюзанна не знала, чем кончился разговор родителей. Но через неделю в доме появился учитель актерского мастерства. Тогда девочке казалось, что это и есть предел счастья.

Теперь два раза в неделю Сюзанна окуналась в волшебный мир театра, где не было маминых вздохов и вечных упреков, а была только Сюзанна наедине с воображаемым зрителем, свободная и счастливая.

Так в жизни Сюзанны появился театр, а через год отца не стало. Он много путешествовал, разъезжая по разным странам, скупая редкие и интересные книги. В одной из таких поездок он простудился и умер, так и не увидев в последний раз свою любимую дочурку. От него остались лишь книги, теплые воспоминания, да любовь к театру, которую она впитала всем своим существом.

Может быть в память об отце, а может быть по иным причинам, миссис Марлоу не препятствовала увлечению дочери, и сама посоветовала попробовать силы в настоящем театре.

Так Сюзанна попала в Страдфордскую труппу с ее неизменным режиссером Робертом Хатавеем. Сказка становилась былью. Больше Сюзанне не приходилось стыдиться своего увлечения. Там она познакомилась со многими, кто не представлял своей жизни без сцены.

Сначала Сюзанна получала лишь второстепенные роли. Но и это давало ей шанс почувствовать себя частью огромной мастерской под названием «театр».

А потом…А потом появился Терри. Его игра была настолько потрясающей, что невозможно было не влюбиться в него. К тому же он был хорош собой и так напоминал ей отца, что девушка совсем потеряла голову.

Но в отличие от отца, молодой человек был замкнутым и практически ни с кем не общался. В труппе его мало кто любил, но все ему прощалось за непревзойденное мастерство. Если, поначалу, всех шокировали его постоянные стычки с режиссером, то потом все привыкли, и это стало неотъемлемой частью театральной жизни.
Сюзанне очень нравилось изучать Терри. Его образ окутывал ореол таинственности и притягательности. В нем всегда была какая-то загадка, как в тех рыцарях-странниках, о которых так любила читать Сюзанна в детстве. Терри как нельзя лучше подходил на роль принца: загадочный, красивый и бесконечно талантливый. А большего ей и не надо было знать о нем. Конечно, ее иногда пугали резкость, а иногда даже грубость Терри. Но он так вел себя со всеми, и девушка не была исключением. Таким был Терри, и в этом он был прекрасен.

Постепенно влюбленность переросла в пылкую страсть, которую несмоненно подогревала совместная игра на сцене. Сюзанна больше не могла думать ни о чем, кроме него. Это было как наваждение, как сон, как счастье.

Но потом в ее жизнь ворвалась Кенди.

«Нет, нет с Кенди все покончено!- прошептала Сюзанна вслух. – Она уже прошлое и больше не встанет между мной и Терри. Он выбрал меня, а не ее, и это самое главное!»

Эти слова были похожи на молитву, мольбу, с которой девушка просыпалась каждое утро вот уже 2 года. Ей почему-то необходимо было это повторять, напоминать, что Терри принадлежит только ей одной, что она по праву заслужила свое счастье.

«Ромео и Джульетта» - они с Терри исполнили свои самые главные роли в жизни. Какое наслаждение было находиться с ним на сцене, держать его за руку, чувствовать его губы на своих, мерное дыхание и запах, его запах.

Весь мир тогда вертелся вокруг них с Терри. Время как будто остановилось, унося их в далекую Италию на 400 лет назад. Не зря в театре существует поверие, что те, кому довелось играть Ромео и Джульетту обязательно поженятся. По-другому и быть не может. Любовь и души этих несчастных влюбленных словно вселяются в актеров, давая возможность испытать истинную любовь, но уже со счастливым концом. Хотя разве есть конец у настоящей любви?
Все оборвалось за считанные секунды…

Так по иронии судьбы театр начался для Сюзанны с «Ромео и Джульетты», ими же и закончился. Но остался Терри, а значит и частичка театра тоже не исчезла из жизни. Терри сделал свой выбор, он остался с ней, своей Джульеттой, как истинный Ромео, принц из детских сказок.

«Жаль, что папа так и не смог увидеть ту Джульетту, которая жила в моем сердце» - думала девушка, а душа ее наполнялась сладостной грустью, которую непременно смоет дождь за окном, чистый и теплый, как сердце ребенка.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:48 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 4
Любопытная



«Сюзанна, дорогая, что случилось? – девушка почувствовала, как рука матери легла на плечо. Она обернулась и тут же опустила голову, не желая показывать слезы.

«Все хорошо, мамочка. Просто я вспомнила о папе. Он ведь так и не смог увидеть меня на сцене» - и слезы вновь заблестели в глазах Сюзанны.

Миссис Марлоу опустилась на колени и крепко обняла дочь:

«Дорогая, думаю, что папа непременно бы гордился тобой».

«Ты действительно так считаешь?» - удивилась Сюзанна.

«Конечно. А еще я думаю, что он сейчас смотрит на тебя сверху и говорит: «Какая у меня замечательная дочь. Самая лучшая на свете, я ей очень горжусь!»»- по щекам женщины побежали предательские слезы, а в голове стучало: «Слава Богу, Грег, ты не дожил до этих дней, твое сердце бы не выдержало. Сюзанна совсем еще ребенок, а сколько ей пришлось уже вынести. И зачем… зачем я только тебя тогда послушала!? Театр погубил нашу девочку! Да провались он пропадом! И этот… Грандчестер вместе с ним!»

Но Сюзанна и догадываться не могла, какие мысли роились в голове мамы. Она чувствовала лишь тепло и любовь, исходящие из сердца женщины, чей ребенок навсегда останется ее маленьким чудом, которое надо от всего беречь и прятать.

Сюзанна еще крепче прижалась к матери и сказала:

«Ты, знаешь, мама, Терри там, на вокзале, стоял такой одинокий, и мне было его очень жаль. Ведь у него нет таких родителей, как ты и папа. Возможно поэтому он всегда такой грустный, - и чуть осторожнее добавила – Вот если бы ты, мама, постаралась хоть немного…»

Но миссис Марлоу не дала договорить Сюзанне. Ее глаза вновь вспыхнули гневом:

«Не продолжай! Хватит и того, что я позволила ему находиться рядом с тобой! - говоря о «позволении» миссис Марлоу кривила душой, но она ни за что бы не призналась даже самой себе, что своими же руками привязала юношу к дочери. – Я уважаю его за то, что он не бросил тебя в трудную минуту, но не проси меня пока о большем. Может быть потом….»

Сюзанне совсем не хотелось продолжать разговор. Она прекрасно знала, что мама никогда не посмотрит на Терри как на сына.
«Может быть действительно потом» - подумала Сюзанна и чтобы больше не расстраивать маму, улыбнувшись, сказала:

«А что у нас на обед? Мне кажется, что я немного проголодалась».


Несмотря на все старания миссис Малоу угостить дочку чем-нибудь вкусным, Сюзанна практически не притронулась к еде и, сославшись на головную боль, удалилась в свою комнату. Ей не хотелось никого видеть. Что-то невыносимо печальное поселилось в душе девушки, с тех самых пор, как поезд увез от нее Терри.

Когда Сюзанна въехала в свою комнату, за окном неистовал ветер, сверкала молния, а раскаты грома заставляли замирать сердце. Ей на мгновение показалось, что природа, словно зеркало отражает ее чувства и мысли. Она подъехала ближе к окну, всматриваясь в зигзаги молний, как будто ища ответы на свои вопросы. Окно было достаточно высоким, поэтому девушке были видны лишь верхушки деревьев да черное, непроглядное небо. И тут она поняла, что ее так роднит со стихией. Глядя на небо, она видела себя: черную, непроглядную. Но почему?

Ведь все складывается наилучшим образом. В ее жизни было практически все: любовь родителей, детская мечта стала былью, она познала сладость медных труб, рядом был любимый человек, им скоро предстояло стать мужем и женой – и только холодный метал инвалидного кресла, да отчего-то неспокойное сердце, съедали ее всю без остатка.

Дома Сюзанна передвигалась с помощью инвалидной коляски, так как протез нещадно натирал ногу, и через час, другой каждый шаг отдавался неимоверной болью. Врачи уверяли девушку, что со временем тело привыкнет к нагрузкам, и боль пройдет. Сюзанне очень хотелось как можно скорее приблизить этот момент, и она с особым прилежанием ухаживала за своей ногой. Точнее сказать за тем, что от нее осталось. Горькие воспоминания понемногу притуплялись, освобождая место надеждам и чаяниям.

Ежедневная гимнастика и процедуры стали неотъемлемой частью ее жизни, как то: умыться, почистить зубы, привести себя в надлежащий порядок после сна. Это превратилось в своего рода ритуал, который совершался в назначенное время и никогда не нарушался, за редкими исключениями.

Сегодняшний день был именно таким днем. Утренняя «прогулка», встреча с Терри, ссора с мамой, а потом нахлынувшие воспоминания совсем выбили ее из колеи. Ничего не хотелось. Лишь смотреть, как в окно бьется дождь и, разбиваясь о стекло, плачет.

Обычно дни для Сюзанны протекали по строгому расписанию, скучные и монотонные. Даже встречи с Терри, которые, поначалу, давали глоток жизни, теперь были похожи на чей-то сценарий, проигрывавшийся изо дня в день. И только в редкие дни что-то внезапное вырывало девушку из повседневности, заставляя почувствовать себя снова живой, а не красивой фарфоровой куклой, которую ставят в шкаф за стекло, смахивают пыль раз в неделю, а по праздникам дают поиграть детям, под строгим присмотром родителей.
Опека миссис Марлоу иногда переходила всякие границы. В детстве Сюзанна не могла похвастаться той свободой, которая окружала соседских ребятишек. Все ее дни составляли занятия, чтение, непременные нарекания матери, и только папина ласка и захватывающие рассказы дарили Сюзанне тепло, нежность и ощущение внутренней свободы, которых так жаждет детское сердце.
Но папы не было рядом, а мама, от природы жесткий и властный человек, не могла дать дочери той ласки, которую девушка находила в объятиях отца. Поэтому Терри стал для нее «проводником» в страну любви, тайны, грез и нежности.

Несмотря на замкнутость, Терри всегда с большим трепетом относился к Сюзанне. Поначалу ей казалось, что он вернулся к ней из жалости, но потом девушка убедила себя в искренности молодого человека. В зарождающуюся любовь к ней.

Терри никогда не говорил о своих чувствах, но Сюзанна могла поклясться, что были моменты, когда слова практически срывались с его уст, но, тем не менее, он оставался безмолвен.

«Он так красиво говорит о любви на сцене, а в жизни так немногословен, - удивлялась Сюзанна. – Да, актеру порой легче играть, чем быть самим собой».


Молния осветила небо, и лампа на ночном столике замигала. Сюзанна машинально протянула руку к выключателю и увидела на столе тетрадь. Ту самую тетрадь, которую Терри обронил на вокзале.

«Терри… - она нежно провела рукой по кожаной обложке, словно прикасалась не к тетради, а к Его руке. – Я и совсем забыла о своей находке».

Сердце разрывалось от любопытства и непреодолимого желания открыть тетрадь. Тут она резко одернула руку, вспоминая о том, что Терри не разрешал, даже прикасаться к ней.

Впервые Сюзанна увидела эту тетрадь, когда Терри вернулся из той поездки в никуда. Она никогда не спрашивала, где он был, что делал там, без нее. Она настолько была рада его возвращению, что все слезы и переживания забылись в один миг. Главное, что он вернулся к ней, а не к той, другой. Он был рядом, и этого было вполне достаточно.

Но вот эта самая тетрадь никогда не давала Сюзанне покоя. Она постоянно находилась в его руках, и иногда он что-то туда записывал. Любые вопросы оставались без ответа. Но со временем Сюзанна смирилась и приняла тетрадь как «нового члена семьи», нечто, что неотрывно от Терри.

Поначалу, Сюзанна думала, что он пишет пьесу или книгу. Но казалось, Терри не собирается показывать свои записи никому. Он никогда не выпускал тетрадь из рук, бережно храня ее тайну.


Сколько вечеров они проводили вот так в библиотеке: она сидит в кресле возле камина, читает, а он - возле окна, что-то записывает. Лицо его неизменно светлое и полное некой божественной силы.
«О чем ты пишешь?» - спросила Сюзанна, откладывая книгу в сторону.
«Да, так, не о чем,» - ответил Терри, не переставая писать.

«Нет, правда, мне очень интересно. Эта тетрадь всегда с тобой. Даже на прогулках, за столом. Порой мне кажется, что ты засыпаешь с ней рядом».

«Возможно,» - все также монотонно твердил Терри, как будто вовсе и не слышал, что говорит Сюзанна.

Тогда девушка подъехала к нему и попыталась заглянуть в тетрадь. Но молодой человек резко ее захлопнул, не давая и единого шанса узнать, что же так скрывается.

«Послушай, Сюзанна, - начал Терри и на его лице отразилась неподдельная злость. – У каждого человека должно быть что-то личное, то, что недоступно ни для кого. Для меня это моя тетрадь, для тебя что-то другое. Поэтому прошу тебя, никогда больше не приставай ко мне с дурацкими расспросами!» - Терри встал с кресла и подошел к окну. Так он и простоял до конца вечера, не говоря ни слова и что-то ища в сумеречной дымке.


Поэтому несложно оценить то любопытство, которое завладело Сюзанной, когда тетрадь оказалась в ее руках. Как долго она этого желала, представляя, что сидит вот так, в своей комнате, и читает строчку за строчкой, проникая в глубину человеческой души. У Сюзанны не было ни малейшего сомнения, что это Его дневник.

«От нее веет таким теплом, светом и…и…и…- думала Сюзанна, подбирая слова – и…любовью? Да, точно. Это любовь. Только она может принести такое спокойствие и умиротворение, какое чувствуешь, держа в руках эту тетрадь. Она словно вся горит, но пламя лишь ласкает и хочется греться у него вечно. Он, наверное, пишет о нас. Конечно же, как же иначе? Терри всегда боится показывать свои чувства, поэтому и прячет их здесь, в тетради. Но смею ли я прочесть? - Сюзанна чувствовала, как вся дрожит, не то от страха, не то от переполнения чувств, словно путешественник, открывающий новые горизонты. – Но если я ее прочту, то смогу понять Терри лучше. Он так мало говорит о себе и порой бывает таким печальным и потерянным, а я, в сущности, ничем не могу ему помочь. И если я узнаю, что скрывает в себе тетрадь, то стану еще ближе к Нему. Ведь мы скоро соеденим наши души на небесах, и у нас больше не будет тайн друг от друга.
Но что если там будет написано то, что разлучит нас? Что тогда? Нет, нет, этого не может быть! Все, что могло нас разлучить уже в прошлом. Чтобы там ни было я смогу понять Терри.»

Сюзанна смотрела на свою находку, так и не решаясь ее открыть. Сердце бешено колотилось, и она вновь ощутила то странное чувство, как тогда на вокзале. Слезы и смех подступили к горлу, дышать было практически невозможно.

«Да, что это со мной твориться? – недоумевала Сюзанна. – это всего лишь тетрадь, не более».

Но в глубине души Сюзанна понимала, что это не просто исписанные листы бумаги, а душа Терри на кончике пера. Она взяла тетрадь и приложила ее к груди, как если бы она обнимала Терри.

«Прости меня, если сможешь, но я больше не могу жить в вечных вопросах» - с этими словами Сюзанна открыла рукопись и начала читать.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:49 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 5
Откровенная


29 марта 1916 г.

Не знаю, зачем все это пишу, и зачем вообще купил эту тетрадь. Может быть потому, что узоры на ней напомнили твои непослушные кудряшки, а может, чтобы окончательно не свихнуться.

Мне так много хочется тебе рассказать… Но что я могу тебе предложить? Ничего, кроме очередной боли. Там, в «счастливой клинике», ты, черт возьми, действительно выглядела счастливой. Как будто ничего и не было. Ни колледжа св. Павла, ни каникул в Шотландии, ни парохода увозившего меня в Нью-Йорк, ни той ночи, ни лестницы…Ничего.

Вы что там торгуете таблетками «забвения»? Тогда заверни мне парочку, хотя бы на первое время. Что забыть обо всем на свете и смеяться так же беспечно как ты. А, может быть, у тебя найдется что-нибудь для мужества? Ведь именно его мне не хватило, чтобы подойти к тебе. Я в очередной раз поступил как трус, лишая себя удовольствия еще раз заглянуть в твои озорные глаза и навсегда попрощаться с каждой веснушкой по отдельности. Как же мне хотелось их расцеловать. Уж я бы ни одной не пропустил.
Но ты была такой далекой и в то же время такой близкой, самым дорогим человечком на земле. Если бы я тогда подошел к тебе, то ни за что не отпустил. Да, и ты, ручаюсь, не прогнала бы такого красавца, как я. Хотя в тот день, разве что слепой, назвал бы мою физиономию красивой…и ты…Ты всегда умела увидеть во всем частичку прекрасного, как когда-то разглядела в хулигане мальчишку, который просто хотел любить и быть любимым. Господи, как же давно все это было….Но я берегу в памяти каждый момент, каждый твой взгляд в мою сторону...

Помнишь, как мы однажды дали друг другу слово стать счастливыми? Ты, как всегда, смогла сдержать данное слово, а я до сих пор мечусь между небом и землей, тобой и долгом. Но так дальше жить нельзя. Альберт совершенно прав, я не должен предавать себя. Должен идти своим путем. Как же мне хочется выбрать дорогу рядом с твоей. Но там, в Нью-Йорке живет одна девушка, которую я тоже предать не могу…

Если бы не Сюзанна, то вряд ли бы я сейчас сидел здесь, вспоминая ушедшие дни. Да… если бы не она, я бы мог придаваться воспоминаниям вместе с тобой…

Но через два часа поезд увезет меня подальше от Чикаго, и мы больше никогда не увидимся… Я обещаю, что сделаю Сюзанну счастливой. Я должен. Это мой долг, мой путь, мой крест. Она пожертвовала ради меня самым дорогим, что у нее было – сценой. Я должен отплатить ей той же монетой. Вот только театр для меня не причина, а следствие… Как же я мечтал стать знаменитым, чтобы увезти тебя с собой…навсегда. Но какой же идиот придумал, что мечты должны оставаться только мечтами?

Не дуйся на меня, веснушчатая, что так и не попрощался с тобой. Ты выглядишь лучше, когда улыбаешься, и я хочу запомнить тебя именно такой. А теперь прощай, мой ангел в белом халате! Не поминай лихом.

Только позволь мне хоть иногда говорить с тобой на страницах этой тетради.


1 апреля 1916 г.

Чувствую себя полным ничтожеством! Ни упрека, ни вопроса, где я пропадал все это время, а лишь по-щенячьи преданный взгляд и такая улыбка, словно я не я, а второе пришествие Христа (можешь побить меня за столь богохульное сравнение, но, право, не понимаю, что вы нашли в этом рыбаке. Но обещаю, что когда-нибудь покаюсь). И это после того, как я исчез, оставив ее наедине с неизвестностью. Картина была бы просто идеальная, если бы не ее мамаша. Честное слово, работай она тюремным надсмотрщиком, цены бы ей не было. Стоило мне переступить порог дома, как она набросилась на меня с расспросами, ахами и вздохами:

«Терренс, Вы даже не представляете, что мы пережили за этот месяц! Все эти слухи и статьи в газете! Вы совершенно не думаете о нас! А эти репортеры…. да они обивали порог денно и нощно! Вот, вот почитайте – миссис Фурия кинула мне кипу газет – здесь только о Вас и пишут. Бедная моя девочка, вы представляете, какого ей было читать все это?!»

На «бедняжку Сюзанну» было больно смотреть. Она просто не знала, что ей и делать: то ли, встать на сторону матери, то ли продолжать невинно улыбаться, претворяясь, что ничего не случилось. Хотя должен ее поблагодарить. Она старалась изо всех сил не показывать, что мое отсутствие хоть как-то ее волновало. Но бледный румянец и чуть впавшие щеки говорили обратное.

Наконец-то миссис Ты-нам-испортил-всю-жизнь замолчала, чтобы перевести дыхание. Я же не замедлил принести свои глубочайшие извинения, коими она, к моему удивлению, удовлетворилась и просила впредь не расстраивать их так, после чего благополучно скрылась из моего поля зрения, чем принесла мне несказанное облегчение.

Потом мы еще долго стояли и смотрели с Сюзанной друг на друга, не решаясь начать разговор. Мне, в сущности, нечего было ей рассказывать, а она не спешила с допросом. Я вглядывался в ее любящие сверкающие глаза, но видел в них не синеву, а твой пьянящий блеск молодой листвы. Сколько должно еще пройти времени, чтобы я перестал видеть во всех и вся только тебя одну? Наверное, я действительно схожу с ума. Но с другой стороны, как можно думать о чем-то ином, зная, что где-то есть ты.

Наконец-то Сюзанна заговорила. Спрашивала, как обычно про театр. Иногда мне кажется, что она не способна говорить ни о чем, кроме него. Она, наверняка, никогда не задумывалась, что всякий раз, вспоминая о театре, напоминает, что это я виноват в том, что она никогда уже не сможет играть на сцене.

Я изо всех сил пытался поддержать разговор, но каждый раз ловил себя на том, что ожидаю услышать твой звонкий голос и заразительный смех. Если бы ты только знала, как мне не хватает наших споров ни о чем, упреков и нравоучений. Твой носик неизменно вздергивается вверх, а тон не терпит возражений: «Меня зовут Кендис Уайт Эндри! И другого имени у меня нет, понятно? Я – Кендис! Уайт! Эндри!» А помнишь наш, то есть, прости, Твой «Холм Пони»? «Я называю это место «Холм Пони». Это очень важное для меня место. Поэтому не смей ходить на мой Холм и курить без моего разрешения!» Как здорово тогда было… В такие моменты я не просто любил тебя, я обожал.

Но с Сюзанной все было по-другому. Она ловила каждое мое слово, шепотом вторила мне и, казалось, была готова поверить во все, что ни скажу. Видимо в этом и есть ее прелесть: милая, добрая, открытая – она старалась угодить мне во всем. Как же мне хочется отблагодарить ее той же лаской и нежностью. И я должен…ДОЛЖЕН… Если бы не я, Сюзанна была бы сейчас здорова. Поэтому я очень хочу ей помочь пережить это несчастье. Но как? Ты бы наверняка что-нибудь придумала, чтобы рассмешить Сюзанну, заставить поверить, что не все еще кончено. Но все, что я могу – играть на сцене, да и то трагедии. В жизни мне как-то жить не удается. Но я должен…ДОЛЖЕН…


P.S. Да, забыл сказать. Был в театре. Роберт меня, конечно, пожурил, ради приличия, но бьюсь об заклад, что он был чертовски рад моему возвращению. Все-таки я ценный экземпляр в его зверинце. С кем же ему еще ругаться на репетициях и восхищаться после премьеры? Новая жизнь…новый спектакль. Надеюсь, мне это поможет. Честно говоря, безумно соскучился по сцене….эээ, неее…не корчи такую гримасу, по тебе я все равно скучаю больше…


P.P.S. Кстати, думаю у меня теперь появилась собственная сестра Грей в лице несравненной миссис Марлоу. И на этом все. Пора спать! Завтра на репетиции я должен показать, на что способен, да и твои больные не потерпят сонной медсестры. Спокойной ночи, моя леди с веснушками, мой дорогой друг Кенди.




Сюзанна отложила тетрадь:
«Кендис Уайт Эндри, как же давно я не слышала этого имени. Такое впечатление что ее и вовсе никогда не было. Но она была. И Терри пишет эту тетрадь для нее, а не для меня…. Потому, что любил. С каким трепетом написано ее имя. Он словно смакует каждую букву, каждый виток. Но любит ли он ее сейчас? Запись такая старая, возможно, все уже изменилось, – и чуть помедлив, сказала – Конечно же, изменилось. А как же иначе? Поэтому я непременно должна прочитать все до конца».

Сюзанна взяла тетрадь и перелиснула страницу и вновь растворилась в прошлом, шаг за шагом проходя давно забытые тропы. А где-то глубоко в душе витала вековая мудрость о том, что человек видит лишь то, что хочет видеть.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:49 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 6
Обидчивая


14 апреля 1916 г.

Все вошло в привычную колею. Утро. Чашка чая на бегу. «Просыпайся, тарзан с веснушками. Больные тебя уже заждались!». Узкие коридоры театра. Гримерная. Примерка костюмов. «Кенди, как ты думаешь, а не похож я в этом зеленом камзоле на жабу? Нет? Ааа…ты считаешь, что он хорошо сочетается с цветом твоих глаз. Тогда я всем сердцем возлюблю его и непременно надену на нашу встречу. Мы будет идеально смотреться рядом. Хотя без одежды я думаю…Ладно, ладно, молчу… договорим во сне».

Репетиция. Плановая ссора с Робертом. Стук дверей: «Да, пошел ты…». Навязчивость Карен:

«Терри, да что это с тобой сегодня? Как впрочем вчера и позавчера…Вернись на сцену. Все только тебя и ждут» - честное слово, змея шипит приятнее, чем эта мисс Великая актриса.

«Слушай, Кен…, то есть Карен. Мне плевать, что они меня там ждут. Для меня репетиция на сегодня окончена».

«Ну, Терри, дорогуша, на тебе весь спектакль держится. Постой, куда же ты! Если хочешь, можем уйти вместе и пойти, например…»

«Знаешь, Карен. Могу тебе предложить лишь пойти вслед за Робертом туда, куда я его отправил. Только смотри, иди следом и никуда не сворачивай».

Она фыркает и уходит прочь. Ненавижу таких, как Карен. Куда ни глядь, всюду она. А еще обижается, что ее сравнивают с Сюзанной.

Сюзанна…Я прихожу к ней обычно в три. Но сейчас у меня есть еще час в запасе. Поэтому лучше не буду торопиться и просто помечтаю о тебе…

О, черт! На той стороне улицы идет миссис Гарпия и, кажется, меня заметила:

«Терренс, постойте!»

Я делаю вид, что не слышу, не вижу, и вообще меня здесь нет. Но вот она уже пересекла дорогу, и нам вновь не побыть с тобой наедине. «До встречи, леди с веснушками, поговорим после, а сейчас отважный рыцарь должен сразиться с вселенским злом».

«Как хорошо, что я Вас встретила!»

«А я-то как рад Вас видеть!» - с усмешкой отвечаю я. Лицо миссис Марлоу резко переменилось и стало пурпурно-красным и, казалось, она вот-вот разорвется от злости. К сожалению, этого так и не произошло.

«Как вы смеете еще паясничать после того, что сделали с моей дочерью?»

«Миссис Марлоу, - я старался говорить как можно медленней и учтивее, иначе, клянусь, набросился бы на нее. – Если вам мало тех извинений, что я приношу вот уже 3 месяца, то…»

«Я сейчас не об этом. Что вы сделали с моей дочерью вчера?! Она заперлась в комнате и проплакала весь вечер!»

Я судорожно перебирал в памяти вчерашний день…

«О нет, неужели она так расстроилась из-за этого?» - не долго думая, я вернулся к театру, прыгнул в машину и уехал.

Честно говоря, мне было все равно, что не предложил миссис Ты-нам-опять-испортил-всю-жизнь поехать со мной, а, тем более, что она непременно сочтет меня неблагодарным дерзким мальчишкой. Пусть думает что хочет, я о ней не то еще думаю.. Главное, чтобы Сюзанна не наделала сейчас никаких глупостей…

В тот день, мы с Сюзанной отправились в парк на пикник. Погода шептала, и я надеялся, что это поможет хоть немного ее расшевелить, поверить, что она такая же, как и все остальные. В парке было много народу: семейные пары со своими отпрысками и просто молодые люди, желающие воспользоваться приветливой погодой. Мы кое-как отыскали место под раскидистым дубом, разложили провизию, так заботливо собранную миссис Сама-Вежливость. От съеденного и выпитого меня разморило, и я улегся на траве и незаметно задремал. Сквозь сон я как будто слышал, что Сюзанна с кем-то говорит, а когда открыл глаза, то увидел маленькую девчушку с золотистой головой – одуванчиком. Бьюсь об заклад, что в детстве, ты выглядела так же:

«Ты такая красивая, ты похожа на фею из сказки. Мама говорит, что они живут в цветках и умеют летать. А ты можешь летать?»

«Нет…- ответила Сюзанна и было заметно как щеки заливаются багрянцем.

«А мама говорит, что все феи умеют летать. Ты, наверное, просто не пробовала. Давай, я тебя научу. Для этого надо просто высоко-высоко прыгнуть и замахать руками. Малышка начала прыгать и что есть мочи размахивать руками. Зрелище было поистине комичным. Я даже слегка улыбнулся, наблюдая эту картину со стороны. Но Сюзанне отчего-то было совсем не весело, она лишь отрешенно смотрела куда-то вдаль. Теперь я понимаю почему…

«Ну, что ты сидишь? – не унималась девчушка – ты только попробуй, ну, же давай, вставай!»

Она схватила Сюзанну за руку и начала тянуть. Однако Сюзанна не поддавалась на уговоры:

«Извини, но я, правда, не могу…»

«А почему?» - «Ох, уж эти извечные детские вопросы»…

Сюзанна смутилась, и было видно как ей тяжело говорить:

«Видишь ли, у меня нет одной ноги…» - Если бы я тогда вмешался в разговор, ничего бы не было, но я даже и не подумал…

«Нет ноги?! – изумилась девочка-одуванчик – Тогда ты не настоящая фея! У всех фей есть две ноги и крылья, а у тебя ничего нет. С тобой даже в мячик нельзя поиграть!» - девочка насупила носик и побежала прочь.

Я перевел взгляд на Сюзанну. Она сидела и улыбалась уголками рта, словно ничего и не произошло, но теперь-то я понимаю, что именно так плачет душа…

«Ничего, мне стоит уже привыкнуть к этому».

«Сюзанна, ты расстроилась, что не можешь быть феей? Это же смешно! Она всего лишь маленькая девочка. Неужели ты восприняла это всерьез?»

Но Сюзанна ничего не ответила, а лишь слегка улыбнулась, теребя складки на платье. Тогда я и не понял, как сильно ее задели детские слова…


Я постучался в дверь:

«Сюзанна, это я, Терри. Открой мне, пожалуйста».

Дверь открылась, и я вошел в комнату. Сюзанна сидела в кресле в ночной сорочке, а на полу валялись книги, какие-то листы бумаги: все было перевернуто вверх дном. Но больше всего меня поразила сама Сюзанна: маленькая, хрупкая, почти что прозрачная, глаза были красными от слез, а губы все еще дрожали, точно осенний листок. Она жалобно смотрела на меня, а я и не знал, что сказать. Мне никогда прежде не приходилось никого утешать, да и не у кого было учиться. Я с детства привык сам решать свои проблемы и не искать ни у кого поддержки. И к кому мне можно было обратиться? К деспотичному отцу или же к сумасбродной уродине мачехе, а может быть к братьям, которые видели во мне лишь жалкого ублюдка? Только ты одна когда-то смогла понять мою боль, но я так и не успел перенять эту науку.

Поэтому я так и стоял, ожидая, что Сюзанна заговорит первой:

«Терри, как ты думаешь, если у меня когда-нибудь появятся дети, они будут любить безногую мать?»

Такого я просто не ожидал. Все, что угодно, только не это. Мне даже в голову не могло прийти, что она настолько стесняется своего положения. Да, и откуда мне было знать? Я ведь даже никогда не задумывался, каково ей заново учиться жить среди людей. И во всем виноват только я один. Если бы не я…

Тем временем Сюзанна продолжала:

«Терри, ведь я не смогу с ними гулять, играть, бегать по парку, учить кататься на коньках. Я…я ничего не могу! Я - ничто!!! Я даже не умею летать…»

В этот день она о многом еще мне рассказала: о своей боли, одиночестве, о том, как боится чужих глаз, что все будут над ней смеяться и избегать. А я лишь тихо ее слушал, да крепче прижимал к груди.

Она говорила и говорила, а я вспоминал себя, тебя, тот пароход и наше знакомство. В тот день меня предал самый дорогой для меня человек. Казалось, что весь мир рухнул и обратной дороги нет. Но появились твои веснушки, и маленькие солнышки озарили меня. Наполнили светом и надеждой. Ты была тоже отчего-то грустна. Мы как два одиночества, что повстречались посреди океана, чтобы не дать сгинуть друг другу в этой мясорубке. Так и шли по жизни: рядом иль нет, мы всегда были неотъемлемой частью друг друга. В ту ночь океан нас обвенчал, поэтому мы больше не будем одиноки, даже если никогда не встретимся вновь.

Когда Сюзанна замолчала и посмотрела на меня, то я увидел тот же взгляд и ту же опустошенность, которую наблюдаю в зеркале каждый день. Она одна из нас, такая же брошенная и растерянная, какими мы были когда-то.

Я должен что-то сделать. Ведь сам знаю, каково это быть одним среди толпы. Кенди, где же ты, когда так нам нужна? Ты никогда не умела сдаваться и всегда находила выход из любой ситуации. Мой неунывающий тарзан с веснушками, ты так же ловко преодолеваешь трудности, как перелетаешь с ветки на ветку…Кенди?... Постой… Ты думаешь о том же, что и я? Как же я сразу до этого не додумался?... Кенди, ты просто гений!!! Люблю тебя! Целую в курносый носик и с твоего позволения убегаю, но обязательно вернусь, обещаю. Будем делать из Сюзанны настоящую фею.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:51 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 7
Волшебная


22 апреля 1916 г.

Все-таки у известности есть свои плюсы: «Мистер Грандчестер, добро пожаловать!»… «Всегда рады помочь!»… «Да, что вы, какие деньги? Вот только можно попросить Ваш автограф, моя дочь просто без ума от вас!» Даже будучи герцогским сынком, мне не приходилось видеть такого радушия и внимания к своей персоне. И всего за неделю мне все-таки удалось воплотить нашу с тобой идею в жизнь.

В эти дни я старался не встречаться с Сюзанной. Я просто не мог видеть как она увядает, медленно погружаясь во мрак собственных мыслей. Мне так не терпелось ей обо всем рассказать, взбодрить, увидеть улыбку на лице, и хотя бы на время забыть о своей вине.

Но вот долгожданный день настал. Утро. Чашка чая на бегу. «Кенди, как же хорошо, что ты у меня есть! Как замечательно, что в моих снах ты всегда улыбаешься!» Репетиция. К черту плановую ссору, не хочу портить такой день. Сегодня все должно быть прекрасно. Я бы даже сказал волшебно.

Узкие коридоры. Гримерная. Стук в дверь. Думаю, что кое-что мне все-таки не избежать:

«Карен, опять ты?! Я скоро начну верить в то, что ты моя тень».

«А ты я смотрю сегодня в ударе. Отпросился у Роберта с репетиции, был предельно вежливым и учтивым, могу даже поклясться, что видела, как ты улыбался. Не уж-то влюбился?» - ехидно ухмыльнулась Карен, делая ударение на последнее слово.

«Лучше, моя дорогая, лучше. Сегодня я буду добрым волшебником».

«Добрым? – брови Карен удивленно поползли вверх. – Терри, ты это о себе говоришь? Или же юной мисс Марлоу все-таки удалось растопить твое ледяное сердечко?»

Как же мне иногда жаль, что Карен не мужчина…

«Слушай, если ты не прикусишь свой язычок – передразнил ее я - то, клянусь, что стану злобным колдуном и превращу тебя в змею, хотя мать-природа, кажется, уже сделала за меня это, да и ядом плюешься ты не хуже любой гадюки. А теперь уйди с дороги, мне надо идти» - Я картинно раскланялся перед ней, подхватил на руки, затащил в гримерную и закрыл за собой дверь…на ключ.Пусть немного посидит и подумает, хотя вряд ли у нее получится. Когда Господь создавал Карен, он забыл наделить ее разумом, поэтому ей пришлось позаимствовать его у курицы. Кто бы мог подумать, что когда-то я изображал с ней на сцене неземную любовь! Все-таки я чертовски хороший актер.

Машина. Дорога. «Кенди, как ты думаешь, Сюзанне понравится моя идея? А может быть, она испугается и откажется? Ведь она не такая смелая как ты. Может лучше подарить ей набор для вышивания?... Вот я уже и подъехал к ее дому, а сил войти туда нет. Поэтому сижу крыльце и пишу тебе все это… Только бы она согласилась… Черт возьми, я волнуюсь, как на первом свидании! Надо брать себя в руки, а то мы совсем опоздаем…и, кажется, у меня появилась идея, как ее уговорить: может быть, просто ей ни о чем не говорить сразу?
Кенди…пожелай мне удачи. Так на всякий случай. Ну, я пошел… Вечером обещаю все рассказать.


Вечер того же дня.

У меня получилось!!! Т.е., прости, дорогая, у нас получилось!!! Ведь именно тебе пришла в голову эта идея, и я не собираюсь забирать все лавры себе. Честно говоря, до последнего сомневался в правильности нашей затеи. Но преклоняюсь перед твоим талантом, милая леди с веснушками, вы одержали победу, впрочем, как и всегда. Тебе, наверняка, не терпится узнать, как все произошло? Тогда не буду испытывать твое любопытство и предлагаю твоему вниманию захватывающие приключения Терренса – несравненного мага и повелителя фей:


«Сюзанна…как ты еще не одета? – дверь была открыта, поэтому мне удалось незаметно проскользнуть в дом и заглянуть в библиотеку. Она, как обычно, сидела в кресле и читала книгу. – Ну, же, давай, поторапливайся, иначе мы рискуем пропустить все самое интересное! – Не знаю, откуда во мне взялось столько радости и веселья, потому что Богом клянусь (если он, конечно же, где-то есть), слышал, как тряслись мои колени.

Сюзанна оглянулась и не поверила своим глазам. Раньше ей тоже не доводилось видеть такого Терри. Таким он всегда был исключительно для тебя.

«Здравствуй, Терри. Ты сегодня так рано. Что случилось?» - Было видно, что я застал ее врасплох, а именно этого я и добивался.

«Как? Ты разве забыла, какой сегодня день?»

«День? Ах, да…мама говорила, что сегодня день пророка Иезекииля, кажется. Но я и не знала, что ты такой религиозный».

«Иезе…что? Сюзанна, брось претворяться, а то я на тебя обижусь…» - и я скорчил физиономию пятилетнего мальчика, которому не достался кусок праздничного пирога. И это подействовало! Сюзанна была в полном замешательстве. Все-таки я превосходный актер, но об этом я, кажется, уже говорил.

«Терри, я правда не понимаю о чем ты…»

«Ну, как же? Сегодня же всемирный день фей! Своими корнями он уходит глубоко в древность, когда эльфы и люди жили в мире и согласии, а феи…»

«Терри, с тобой все в порядке? Ты сегодня какой-то странный…ты что пьян?»

«Нет, что ты? Только чашка чая, да и то на бегу. Но я предвидел, что ты обо всем забудешь. Вы, женщины, вечно витаете в облаках. Поэтому я приготовил тебе платье…»

«Платье?! Для меня?!» - Сюзанна была просто ошеломлена, а я торжествовал. Но все-таки признаюсь, что амплуа комедийного актера не мое призвание. Жутко смеяться и веселиться, когда хочется плакать. И как тебе это всегда так легко удавалось? Но я должен. Иначе Сюзанна совсем потеряется среди своих бед, слез и истерического визга матери.

Кстати, о ней…Не успел я вручить Сюзанне коробку с платьем, как в библиотеку влетела миссис Я-Все-Вижу-И-Слышу:

«Терренс, что здесь происходит? Я требую объяснений!»

«Ничего особенного, миссис Марлоу. Просто мы с Сюзанной отправляемся в небольшое путешествие. Но обещаю, что к вечеру верну вашу дочь» - Краем глаза я заметил, как Сюзанна вся засияла при слове «путешествие», однако, миссис Марлоу, этого кажется, вовсе не заметила.

«Путешествие? Терренс, я не позволю вам этого сделать. Сюзанна совсем еще слаба, и я…»

Как же я ненавижу с ней общаться. Чтобы я ни сказал, все не так. Всегда удивлялся, почему люди не способны видеть ничего, кроме своих желаний и дальше своего носа.

«Но мне кажется, миссис Марлоу, что Сюзанна уже взрослая девушка и сама может принимать решения. Поэтому возможно Вам лучше поинтересоваться, что же хочет сама Сюзанна ».

«Да, мама, – вмешалась Сюзанна – мне бы очень хотелось отправится с Терри в это путешествие, ну, пожалуйста!»

Миссис Марлоу жадно хватала ртом воздух, так и не найдя, что ответить. Признаюсь, что сделал этот выпад не столько ради самой Сюзанны, сколько потому, что получаю несравненное удовольствие от того, как «заботливая мамаша» кипит и варится в собственной злобе, приправленной осознанием своей глупости для остроты.

«Ну, хорошо. Если тебе так хочется, то езжай. Только возьми обязательно зонтик на случай дождя – только и смог произнести поверженный дракон. Миллион – ноль в мою пользу, миссис Марлоу!

Когда Сюзанна отправилась в комнату переодеваться, миссис Как-Там-Ее? еще какое-то мгновение сверлила меня взглядом:

«Учтите, молодой человек, если с Сюзанной что-то случится, то я…»

«Не волнуйтесь, мадам, ваша дочь в надежных руках» - Мне совершенно не хотелось выслушивать пространную речь о том, что мне грозит в противном случае, т.к. всякие «если…» не входили мои планы, поэтому я вежливо откланялся и вышел их дома.

Вскоре Сюзанна выехала из дома в сопровождении матери. С платьем я попал в самую точку. Нежно зеленый муслин прекрасно сочетался с белокурыми волосами и оттенял голубые глаза. Она действительно выглядела как фея: легкая, лучезарная и искрящаяся. Не хватало только одной маленькой, но очень важной детали…

Кажется, и миссис Марлоу успела подобреть за это время. Хотя я бы отнес это к разряду чуда.

«Терренс, прошу Вас, берегите ее… Она единственное, что у меня есть» - чуть слышно произнесла она, пока Джефри – слуга – усаживал Сюзанну в машину.

«Не беспокойтесь, я просто хочу сделать Вашу дочь немного счастливее, вот и все. Ведь это и есть мой долг - Наверное, это был первый момент, когда мы оба поняли друг друга. Поистине волшебный день! – Да, и прошу Вас, унесите кресло. Думаю, оно нам сегодня не понадобится».

«Но как же Сюзанна будет передвигаться?»

«А разве я Вам не сказал? Сегодня Сюзанне не понадобятся ноги, ей нужны будут крылья…» - я заговорчески подмигнул миссис Марлоу, и, не дожидаясь ответа, прыгнул в машину и поехал.

Всю дорогу мы молчали. Иногда я ловил на себе взгляд Сюзанны, но так и не решался начать разговор. Все мои мысли были там, в предстоящем приключении. Стыдно признаться, но я даже не думал о тебе, но я с лихвой восполню это ночью: единственное время, когда никто не может помешать нашему разговору ни о чем длиною в жизнь. Да, и со времен колледжа, мне не доводилось пускаться в сомнительные авантюры.

Когда мы покинули пределы Нью-Йорка, Сюзанна не выдержала и нарушила молчание:

«Терри, ты так и не скажешь, куда мы едим?»

«Нет, и не собираюсь, тем более, что мы уже почти добрались» - я свернул на проселочную дорогу и стал медленно пробираться сквозь редкий лес. Погода была что надо: ни единого облачка, легкий ветерок, запах свежей листвы и солнечные лучи, проскальзывающие сквозь деревья, заставляли биться сердце сильнее в предвкушении великих свершений.

Выехав из леса, мы остановились посреди поляны. Я заглушил мотор и открыл Сюзанне дверцу:

«Ну, вот и приехали, моя фея,»

«Терри, ты забыл, что я никакая не фея, ведь я…» - Сюзанна опустила глаза не в силах дальше продолжать.

«Конечно, ты не фея, пока у тебя нет крыльев. Но сегодня я добрый волшебник и хочу их тебе подарить».

«Терри, на что ты намекаешь?»

«Пойдем, увидишь…Нам еще надо добраться вон до того холма - и я указал Сюзанне на небольшой холм в метрах ста от нас. – А так как у тебя пока еще нет крыльев, и фея ты только в своем сердце, то твоими ногами буду я. Ведь на что-то же я должен быть годен, не так ли?» - Сюзанна обхватила меня за шею, и мы отправились в путь. По мере того, как мы приближались к холму, глаза Сюзанны становились все шире и шире.

«Терри, ты уверен, что нам именно туда?» - в ее голосе было все: и удивление, и страх, и радость. А я шел и ликовал. Все-таки так приятно быть добрым волшебником. Теперь я понимаю, почему ты всегда всем помогаешь и сеешь добро. Это рождает неописуемое ощущение в гуди, а в животе так и порхают бабочки. Спасибо тебе, за очередной урок.

На холме нас уже ожидали. Два эльфа и волшебные крылья. Да-да, ты не ослышалась. Два эльфа. Знала бы ты, сколько мне стоило уговорить этих ребят переодеться эльфами. Думаю, ты догадываешься, что одним «спасибо» тут не обошлось.

Что же до крыльев, то они венец моего творения! С виду это обычный планер, но посмотри на сами крылья: они разрисованы всеми цветами радуги и так и просятся скорее в полет.
Я осторожно подвел Сюзанну к планеру:

«Ну, как? Тебе нравится?» - с замиранием спросил я.

«Терри, только не говори, что мы на этом полетим. Тут даже нет кабинок!» - Будь у Сюзанны две ноги, клянусь, она бы сбежала. Но в ее «недостатке» усматривались явные преимущества. Она была вся в моей власти.

«Конечно. Ведь ты же хотела стать настоящей феей. А какая фея не умеет летать?» - и я озорно подмигнул своей спутнице.

«Нет…т.е….да…но я не думала, что ты поймешь это так буквально! Терри прошу тебя, пойдем отсюда, мне страшно".

«Э, не, трусиха, мы обязательно полетим и думаю прямо сейчас».

«Нет, прошу тебя, не стоило так беспокоится из-за того инцидента. Со мной все в порядке. Да, и ты, наверное, потратил кучу денег на этот планер?»

«Да, пустяки. Это обошлось всего парой билетов на предстоящую премьеру, ну, и так по мелочам» – думаю, не стоит говорить Сюзанне, что благодаря этим «мелочам» мне еще долго питаться одним чаем.
Тем временем «эльфы» выдали нам костюмы и парашюты.

«Терри, зачем нам парашюты?» - утренняя радость исчезла с лица Сюзанны, хорошо хоть любопытство осталось.

«Ну, знаешь, всякое может произойти…»

«Произойти? А если мы разобьемся?»

«Тогда думаю, что твоя мама мне голову оторвет. Поэтому давай не будем разбиваться, я все-таки очень привязался за эти 19 лет к своей голове, ладно?»

«Эльфы» провели нам подробный инструктаж, закрепили ремнями на «крыльях», так чтобы Сюзанна была сверху, а я снизу.

«Кстати, Терри, а ты уже летал?»

«Ээээ…исключительно во сне»

Не успела Сюзанна наброситься на меня с лекцией, в духе ее мамаши, об инстинкте самосохранения присущий всем живым существам, как наши «помощники» принялись толкать планер к обрыву. Я начал разбегаться, а Сюзанна вцепилась в мою шею так сильно, что не возможно было дышать.

«Только прошу тебя, не закрывай глаза, а то пропустишь самое интересное, обещаешь?»

«Да,» - едва смогла вымолвить Сюзанна и через мгновение мы оторвались от земли.

Невозможно передать тех ощущений, что я испытал в первые минуты полета. Это надо видеть чувствовать ощущать: чистое небо, холодный ветер, бьющий в лицо, словно игрушечные дома, холмы деревья и пронзительный визг Сюзанны.

«Эй, там на верху! Прекрати кричать, а то я оглохну!» - но это кажется не помогло.

«Мы разобьемся!!!! Мамочкааааааааа….»

Изображение

Вот я попытался схематически изобразить наш с Сюзанной полет. Посмотри, как она вцепилась в мою шею, а слева маленькие домики и яркое солнце, слепящее в глаза. Конечно, наверное, из меня получился никудышный художник, но я все-таки актер. И можем же мы, гении, быть хоть в чем-то несовершенны, а?

Кенди, теперь я знаю, что такое быть по-настоящему свободным. Я это чувствовал, я практически это испытал. Но что-то все-таки довлело надо мной. То ли Сюзанна за завтраком съела слишком много, то ли руки, что обвивали мою шею, не принадлежали тебе, то ли что-то еще. Но я все-таки почти прикоснулся к той свободе, что каждый пьяница ищет на дне бутылки, не понимая, что она здесь, наверху. Надеюсь, что Сюзанна почувствовала то же самое. Раз так, то я вполне доволен, что смог хотя бы на мгновение сделать ее счастливой. За этим я и вернулся к ней.

Полет и переживания настолько меня захватили, что и не заметил, как мы начали снижаться. Все бы ничего, вот только мы летели прямо на огромное дерево посреди поля. И откуда оно могло взяться? Визг сверху усилился и я начал понимать, что столкновение неизбежно. Прыгать с парашютом было уже поздно. Оставалось только молиться и уповать на милосердие миссис Я-Оторву-Тебе-Голову. Еще несколько секунд и – БАМ! – мы прочно застряли крыльями в ветвях дерева. Так и весели, пока не подоспели «эльфы-спасатели».

Все это время Сюзанна плакала и молила Господа о пощаде, а я слегка улыбался и вновь и вновь переживал минуты полета. Теперь я понимаю старину Стира с его страстью к самолетам. Кстати, как он там поживает? Небось, возиться с очередным изобретением? Будь осторожна, красавица, его идеи никогда не доводили до добра.
К нашему счастью бригада эльфов не заставила долго ждать. Мы были освобождены, целые и невредимые, за исключением пары царапин. Как и было условленно, они примчались на моей машине, где я загодя припас немного еды, и мы все вместе смогли утолить голод и жажду. Но больше всего жажду общения. Сюзанна была настолько под впечатлением, что тороторила без устали, пока мы не добрались до дома. Я же молчал. Мне почему-то совсем не хотелось делиться с ней своими впечатлениями. Я выполнил свой долг. Сюзанна была счастлива как никогда. И это самое главное. А все остальное я предпочитаю делить лишь с тобой.

Хотя думаю, что в этот день мы стали с Сюзанной ближе друг к другу. Можно сказать подружились. Ведь мы все плывем в одной лодке и она, в сущности, мало чем отличается от меня. Я очень рад, что смог вытащить ее из раковины несчастий. И может быть, когда-нибудь смогу взглянуть на нее другими глазами, хотя точно знаю, что никогда не увижу в ее глазах зеленый озорной блеск.

Знаешь, этот день меня многому научил. Например, тому, что добрые поступки чертовки приятно совершать и не всегда при этом приходится чем-то жертвовать, или тому, что не обязательно кого-то любить, чтобы видеть в нем человека со своими слабостями и страстями. Главное ведь, что у тебя внутри. А внутри у меня ты, которая меня поучает и наставляет по жизни. Спасибо тебе, за этот урок. Мы с Сюзанной очень благодарны тебе за все.

А еще я понял, что бессмысленно оплакивать неудачи. Пусть ты где-то там с кем-то, а я здесь с Сюзанной, мы всегда можем поговорить на страницах этой тетради. Так ты всегда со мной. Я даже взял «тебя» с нами в полет. Пусть хоть так. В бумажном виде, но ты была рядом. В моей свободе.


Я тебя никогда не забуду,
Терри


P.S. А еще я понял, что театр это именно то добро, которое я могу сеять. Сначала театр был моей страстью, потом «дорогой» к тебе, а затем он потерял всякий смысл. Я стал относиться к нему, как к очередной обязанности. Я даже никогда не задумывался над тем, что тысячи людей приходят посмотреть на меня, на мою игру. Они отдают за это бешенные деньги, заваливают меня цветами и уходят с ощущением полного счастья и восторга, а потом еще долго рассказывают об этом своим знакомым. Я это слышал каждый день, но вот услышал лишь сегодня. Поэтому на сцене я всякий раз должен играть роль доброго волшебника, даря им неповторимые ощущения полета души. В этом, наверное, и заключается суть актера: он играет не для себя, он дарит себя другим, как это делаешь ты. Вот только ты лечишь тело, а я душу, или я не прав?

P.P.S. Перечитал все и задумался: кому я в итоге хотел помочь – себе или Сюзанне? Наверное, мы просто лечим друг друга…



«Я помню этот день, как будто это было только вчера. Самый лучший день в моей жизни. И, Терри, ты тут такой…настоящий…- вырвалось у Сюзанны из груди. – Но даже там, в небе, мы были втроем. Господи, дай мне силы пройти этот путь до конца» - прошептала девушка, переворачивая страницу. Все-таки женское любопытство – страшная сила, сродни коварству.

И лишь одинокая слеза, упавшая на страницу, оставила неизгладимый след в тетради и сердце Сюзанны.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:52 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 8
Везучая


23 апреля 1916 г.

«Грандчестер! – вопль миссис Марлоу нарушил тишину библиотеки, где я дожидался Сюзанну – Терренс, я доверила Вам свою дочь, и чем же вы мне отплатили?»

«И, правда, чем?» - удивленно приподнимаю брови и делаю вид, что ничего не понимаю. Хотя до сих пор еще слышу свист ветра и его нежные прикосновения. Когда-нибудь, мы с тобой тоже полетим, обещаю. Возьмем детишек из дома Пони и отправимся в кругосветное путешествие на воздушном шаре. Только ты, я и ветер, ну, и десяток несносных сорванцов.

«Терренс, почему вы все время юлите? Я требую объяснений!!!» - кажется сегодня миссис Марлоу не в духе. Что ж, будем пользоваться моментом....Хотя взглянув на Сюзанну, которая сидела в кресле рядом с матерью, я отказался от идеи немного поиграть на нервах миссис Ты-Нам-Снова-Испортил-Жизнь.

«Миссис Марлоу, но ведь ничего страшного не случилось, я только хотел…»

«Что Вы хотели мистер Грандчестер? – не унималась она – Убить мою девочку? Да, как только Сюзанна рассказала мне, на что вы ее обрекли…»

Дальше я уже не слышал ее слов, потому что представил, как ты стоишь за спиной Миссис Марлоу и корчишь смешные рожицы. Честно признаюсь, что трижды пытался подавить смех и сделать хоть сколько-нибудь серьезное выражение лица. Но ты была настолько забавной, что я не мог сдержаться. Поначалу, миссис Марлоу смотрела на меня недоуменно, пытаясь понять, что же смешного сказала, но разум отказывался ей подчиняться. Ей не оставалось ничего, кроме как замолчать и показать мне спину, удаляющуюся прочь.

Так мы с Сюзанной остались в библиотеке одни. Казалось, только вчера она весело улыбалась и шутила, а теперь передо мной сидела все та же Сюзанна: безмолвная, покоренная, почти что прозрачная. Она не смела смотреть на меня, словно во всем виновата была лишь она одна.

Мне хотелось ее успокоить, но я опять стоял, как истукан. И только призрачный образ одной девочки с веснушками весело мне подмигивал, не давая, отправится вместе с Сюзанной во мрак угрызений совести. Мы молчали, и было заметно, как тишина заполняет все вокруг. Был слышен лишь звук крыльев бабочки, случайно залетевшей в окно. Она что есть силы билась в стекло, ища выхода. Но его не было. Скорее бы ей привыкнуть, что она обречена и перестать трепыхаться, если только…Если только чье-то проведение, не раскроет ей окно, обнажая надежды и свободу.

«Терри, - оторвалась Сюзанна от изучения узоров на юбке – прости меня, я не думала, что все так выйдет…»

«Ну, что ты, все в порядке. Я уже привык, что твоя мама…»

«Нет, не перебивай меня, пожалуйста, иначе мне не хватит смелости сказать то, что собираюсь. Дело в том, что мама, она…она всегда за меня очень переживает. После того, как умер папа, я – единственное, что у нее осталось, и она очень боится меня потерять. А когда я рассказала ей о твоем подарке, она страшно испугалась, но я даже и думать не могла, что это так ее расстроит…Только ты не подумай, - спохватилась Сюзанна – что ты ей не нравишься. Она тебя любит, – «Ага, всем сердцем и душой, как же, как же….» - только ей тяжело свыкнуться с тем, что со мной произошло…и…и…и еще ей трудно понять, что я теперь принадлежу кому-то другому, а не только ей одной…ведь так? Я ведь принадлежу?» - Сюзанна умоляюще посмотрела на меня.

Впервые за все время я не то, что не знал, что сказать, я просто не мог этого сделать. Ее вопрос застал меня врасплох, как если бы сестра Грей застукала нас с тобой в полночь на холме Пони, поедающими шоколад, запивая вином и в промежутках между тостами, читающими Библию по ролям.

Но Сюзанна продолжала на меня смотреть, и надо было что-то отвечать.

«Сюзанна я….»

«Терри, я просто подумала, что наш полет с тобой, был не просто полет, а нечто большее. Там, в небе, ты подарил мне больше, чем крылья, ты подарил мне меня, и я подумала, что…»

Господи, женщины, как же вы много думаете! Однако Сюзанна ждала от меня не такого ответа, а одного единственного «Да». Но все внутри меня противилось произнести хотя бы слово. Я силился увидеть твой образ, который непременно подсказал бы мне нужные слова, но ты исчезла. Я видел лишь ту самую бабочку на окне: она все еще трепыхалась в надежде. Я подошел к окну и распахнул его.

«Лети, дружок. Пусть кому-то из нас повезет немного больше. Мое окно закрыто наглухо в ожидании долгой зимы». Бабочка взмахнула крыльями, озорно подмигнула, ее носик скривился, а веснушки так и запрыгали в такт крыльям. Еще миг, и она упорхнула. И если ты когда-нибудь встретишь ее, то не лови. Пусть полетает, пока может.

«Да».

«Что, да?» - переспросила Сюзанна.

«Ответ на твой вопрос…»

Я не видел Сюзанну, потому что еще любовался беспечностью бабочки, устроившейся в цветнике под окном, но чувствовал, как ее переполняет свет и радость. «Пусть кому-то из нас повезет немного больше…»

Прошу, не осуждай меня. Ведь ты же знаешь, что я не мог ответить по-другому. Ответь я иначе, я бы полностью перечеркнул ту ночь в больнице, предал ее и тебя, и наше с тобой решение. Я вернулся к Сюзанне, чтобы принять свой крест и намерен идти до конца. Это мой долг, понимаешь?! Да, нет…ты ни черта не понимаешь!!! Думаешь, легко видеть, что я натворил?! Видеть, как рушатся ее мечты, а ей ведь всего 18! Иногда мне хочется, чтобы я оказался на ее месте, тогда бы мне не пришлось выбирать. Но я выбрал, Кенди, выбрал. И ты тоже…

Прости, я не могу сейчас больше писать. Сюзанна зовет меня.


Хочешь знать, что у меня теперь есть? Ни за что не отгадаешь. Ладно, ладно не дуй губки, а то все веснушки становятся видны…У меня теперь есть томик сонетов Шекспира аж 1630 года выпуска!!! Правда, здорово? Мне его подарила Сюзанна. И знаешь почему? Хотя думаю, что нет. Помнится в колледже ты не радовала старушку Грей отличными оценками. Скажу прямо и безотлагательно: сегодня день рождения и смерти Уильяма Шекспира. Правда, жизнь любопытная штука? Родиться и умереть в один день. Тут и не знаешь, плакать или смеяться. Как бы то ни было, Сюзанна решила отметить этот день. Мы с ней неисправимые почитатели его таланта.

После того, как страсти миссис Марлоу улеглись, мы по обыкновению сидели в библиотеке: я писал, а Сюзанна читала. К пяти часам принесли «традиционный» чай (почему-то в ее семье придерживаются старых добрых английских правил), и я с удивлением обнаружил на подносе не чай, а бокалы и бутылку вина.

«Терри, - чуть слышно произнесла Сюзанна – мне очень жаль, что этот день так начался, но я надеюсь, что он закончится иначе. Помнишь, как ты меня спрашивал, какой вчера был день? Я и не могла представить, что ты мне готовишь такой сюрприз. И мне очень бы хотелось сделать и для тебя, что-нибудь приятное. Поэтому теперь моя очередь спросить: Какой сегодня день?»

«Ээээ…сегодня точно вторник, и по-моему твоя мама впервые на меня так кричала…я угадал?»

«Нет, но даю тебе еще одну попытку».

«Сюзанна ты меня ставишь в тупик. Я без понятия как сегодня день и даже не буду уворачиваться и придумывать уловки, а полностью отдаюсь тебе во власть!»

Сюзанна смущенно спрятала улыбку в золотистых волосах, а потом лукаво взглянула на меня:

«Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?»…

И я продолжил:

«Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь – над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь звезда, которую моряк,
Определяет место в океане…
Да…как же я мог забыть про этот день? И в театре все, как на зло, молчали. Спасибо, что напомнила – Я налил в бокалы вина и поднял тост – За этого сукина сына, который вот уже 300 лет сводит нас всех с ума…Вот только что мы отмечаем: день его рождения или поминаем бессмертную душу?»

Сюзанна ничего не ответила, а лишь еще больше раскраснелась.
«Ну, тогда, давай, и за то, и за другое. Вдвое больше поводов, чтобы напиться» - Я залпом осушил бокал вина и налил еще один. Однако Сюзанна едва пригубила свой и поставила на столик.
«Нет, дорогая, так не пойдет. Пить надо до конца, а то старина Шекспир на тебя обидится! Вот увидишь!»

Ты не поверишь, Кенди! Мне все-таки удалось ее споить! Одной бутылки нам не хватило, поэтому, пользуясь отсутствием миссис Марлоу, я прокрался в погреб и утащил еще бутылку отличного вина.
Мы захмелели, забыли о былом, посвящали друг другу сонеты и просто дурачились. Сюзанна много рассказывала о своем отце. Знаешь, я даже и не предполагал, что такие замечательные люди могут выбирать себе в супруги Фурий. Сюзанна клянется и божится, что этот брак был заключен по любви, однако, я предпочитаю оставаться при своем мнении.

«Спасибо, Терри, давно мне не было так весело, т.е. вчерашний день тоже был хорош, но я…»

«Не оправдывайся Сюзанна, я все понял. Да и мне было сегодня очень весело. Но пора уже уходить, а то вернется твоя мама и откусит мне голову, если застанет нас в таком состоянии»

«Да, ты пожалуй прав…- Но тут спохватившись, окликнула меня – Я чуть не забыла. Мне бы очень хотелось сделать тебе подарок – с этими словами она протянула мне книгу – Это сборник сонетов Шекспира. Мой папа очень любил его и дорожил этой книгой. Но я хочу подарить ее тебе…»

«Не стоит, Сюзанна, если эта была настолько ценная вещь для твоего отца, то пусть она останется с тобой. А для меня достаточно видеть, как ты улыбаешься, чтобы быть счастливым» - сказал я.

«Правда? Ты действительно счастлив?» - удивилась Сюзанна.
Это была чистейшая правда. То ли выпитое дало о себе знать, то ли что-то еще, что скрывалось в синеве ее глаз.

«Но все же мне бы было очень приятно, если бы ты принял мой подарок» - настаивала Сюзанна.

«Ну, хорошо. Договорились. Я беру книгу, но ты обещай, что впредь будешь всегда улыбаться» - я наклонился, поцеловал ей руку и закрыл за собой дверь. Опасность встретить миссис Марлоу была слишком велика, а мне как-то не хотелось так рано прощаться со своей жизнью.

Знаешь, думаю, что Сюзанна не совсем безнадежный случай. Она была сегодня такой милой и жизнерадостной, что мне совсем не хотелось уходить от нее. Думаю, что завтра приглашу ее в оранжерею, что неподалеку от театра. В это время года она бесподобна…Я имею в виду оранжерею. А ты что подумала?

Что? Почему ты на меня так смотришь? Неужели ты думаешь, что я? Нет, Кенди, что ты? Я люблю только тебя…Но Сюзанна…в последнее время я проникся к ней большой симпатией, но чтобы влюбиться? И не смей называть меня пьяным дураком! Да, я – пьян. Но это единственное, что меня сейчас спасает. Я завис между тобой и реальностью, но так тоже не может продолжаться бесконечно. Я все это пишу для тебя, зная, что ты никогда не прочтешь. Я постоянно веду с тобой выдуманный диалог, и это путь в никуда. Ты сейчас твердишь мне о своей любви, а я и не знаю, была ли у тебя эта любовь…Да-да! Ты так легко отказалась от меня, ушла, пожелав счастья, что я начинаю сомневаться в том, что ты меня когда-либо любила. Возможно, где-то там, ты живешь и радуешься жизни, и совсем забыла, что я когда-то был ее частью. И вообще, ты всего на всего плод моего воображения! А Сюзанна – она реальная. Она нуждается в моей любви и заботе, и если я в силах дать ей это, то не буду отказываться лишь потому, что в моей голове ты сердишься и называешь меня «негодным мальчишкой». Пойми, Сюзанна мой долг, а я не привык не платить по счетам. И если забрезжила надежда, что мне не придется волочить жалкое существование, а провести оставшуюся жизнь с человеком, которого люблю и могу уважать, то я выберу последнее.

Не дуйся на меня, веснушчатая, возможно это и есть то окно, через которое я смогу улететь на свободу? А может, это лишь мои пьяные выдумки? Но это мой шанс, и дай мне хотя бы попытаться.

Ну, же, улыбнись, прошу тебя! Ах… раз так, тогда я тоже на тебя обижусь. Не желаешь со мной разговаривать? Не очень-то и хочется вести разговор с упрямой, своенравной девчонкой…Поэтому все мои записи впредь будут нести лишь деловой характер!


Счастливо оставаться,
Терри (для тебя мистер Терренс Грэм Грандчестер)



Слеза капнула на страницу. Но то была иная слеза, не чета прежней. Радость, надежды и счастье переливались в ней, создавая причудливые узоры.
«Пусть кому-то из нас повезет немного больше…» - эхом вторила слезинка сердцу хозяйки.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:54 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 9
Упрямая


Изображение

30 апреля 1916 г.

Уважаемая мисс Уайт-Эндри (хотя, может быть, Вы уже миссис? Но мне это совершенно все равно)

Спешу сообщить Вам следующие новости:
1. Репетиции идут полным ходом. Роберт не устает меня хвалить. Но это меня мало волнует. Сыграй я хоть Йорика, он был бы в неописуемом восторге. А мы ставим «Много шума из ничего», и я – Клаудио. Моя Геро - одна из тех актрис, которые могут лишь томно вздыхать и хлопать ресницами, поэтому приходится все время напрягать воображение и видеть вместо нее те…В общем не важно кого, лишь бы не лицезреть жеманства мисс Гариет Коллинз. Правда, не думаю, что сейчас образ героя-любовника мой конек. Думаю, мне бы больше подошел женоненавистник Бенедикт. Но у всего есть свои плюсы, ибо Беатриче играет Карен. Хватит с меня и Джульетты в ее исполнении.

2. Приходила мама. Жалуется, что редко к ней захожу. Но что я могу поделать? Она пытается играть роль любящей матери, лезет в душу с дурацкими вопросами. Я мило улыбаюсь и говорю неизменное: «У меня все отлично!» А сам считаю минуты, пока она допьет чай. Мама охотно верит моим словам. Интересуется Сюзанной, хочет с ней познакомиться. Но я не спешу. Еще слишком рано. Мы только начали с Сюзанной находить общий язык и не хочу, чтобы мама все испортила. Моя личная жизнь – только моя.

3. Кстати о Сюзанне. Мы с ней ездили в оранжерею. Прекрасно провели время. Она стала чаще улыбаться, а значит все хорошо. Но не буду вдаваться в подробности нашей поездки. И не стоит так удивляться, мисс Уайт-Эндри. Моя личная жизнь – только моя.


Я бы с удовольствием передал нижайший поклон Вашему избраннику, который, не сомневаюсь, маячит на горизонте. Но, к сожалению, не имею чести быть представленным ему. Хотя зная Ваши вкусы, смею предположить, что это очередной слюнтяй и неженка, вроде Энтони, поэтому забираю свои слова обратно и не буду передавать ему ничего, кроме презрения.

Отныне не Ваш,
Терренс Г. Грандчестер

P.S. Если наше общение несет лишь деловой характер, то прошу Вас впредь больше мне не сниться.


5 мая 1916 г.

Уважаемая миссис Уайт-Эндри-И-Как-Вас-Там-Еще,

Докладываю:

Вчера на репетиции поссорился с Карен. Отправил ее к черту, а также Роберта, осветителей и всех присутствующих в зале поименно. Скрывался от них на крыше: курил и играл на губной гармошке, которую мне подарило одно прелестное создание (Вы с ней не знакомы. То была веселая, добрая, удивительная девушка с веснушками. У вас определенно нет ничего общего. Хотя нет…есть. Вы обе обожаете на меня злиться).

Не успел я выкурить и трех сигарет, как на крышу ворвалась Карен. Хотя разве змеи могут бегать? Я всегда думал, что они ползают и мерзко шипят. Опять начались ее «Терри, душка…», «Прости меня..», «Ну, хочешь, устроим примирение у меня в гримерной?». Но единственное, что мне хотелось сделать, так это скинуть ее с крыши. Однако, думаю, что стать виновником еще одной трагедии я не в силах. Одного меня на всех не хватит.

Ситуацию спас Роберт, появившийся в тот момент, когда я перебирал всю родню Карен. Он молил меня о пощаде и взывал к совести. Бедняга Роберт, он и не знает, что я распрощался с совестью, стоило мне взглянуть в глаза сестры Грей. У моего отца на ферме бегает с десяток свиней - обладательниц такого же взгляда: тупого, беспробудно упрямого существа, вечно ищущего, кого бы укусить за ляжку.

Нежные воспоминания о свинье…т.е. сестре Грей плавно перетекли к миссис Марлоу. Вчера к ней приходила подруга, и они заседали за чашечкой чая в гостиной. Так распорядилась судьба или же приоткрытая дверь, но я стал свидетелем их разговора:

«Ох уж мне эти репортеры! – причитала миссис Я-Так-Больше-Не-Могу-Жить, картинно закатывая глаза вверх. – Что не день, то вижу статьи про этого Грандчестера. Тоже мне актер… Да Сюзанна была куда талантливее его! Но судьба с ней так жестоко поступила! Иногда мне кажется, что Терренс нарочно причиняет ей такие страдания. Бедняжка моя Сьюззи! Видели бы Вы, мисс Паркер, как она проводила бессонные ночи, оплакивая свою жизнь. У меня сердце разрывается, когда представлю, что ей больше не блистать на сцене – миссис Маролу одним глазом пустила жалостливую слезу, а другим проверяла реакцию подруги.

«Не стоит отчаиваться, моя дорогая, - мисс Паркер участливо похлопала руку миссис Марлоу – Все, что ни делает Бог – к лучшему. Зато ей не приходится больше вращаться среди этих неотесанных актеров. И мистер Грандчестер с ней такой нежный и внимательный Я видела их несколько раз в парке. Что за чудо эта пара! Они просто созданы друг для друга».

«Прошу Вас, Сара, не продолжайте! Мое сердце этого не выдержит. Сначала ушел Грэг, потом я чуть не потеряла Сюзанну. И самое малое, что этот Грандчестер может сделать для моей дочурки, так это остаться с ней навсегда. Это его долг, он должен…»

На этих словах я осторожно прикрыл дверь и предоставил этим дамам, вдоволь посплетничать без моего незримого участия.

«Это его долг, он должен…» А не слишком ли много «должен» для меня одного? «Терренс, Вы должны быть с Сюзанной любезнее…», «Вы должны оплатить ее лечение, это ваш долг…», «Вы должны быть всюду рядом с ней…», «Вы должны…должны…должны…»

Как же хочется крикнуть ей в ответ, что я прекрасно помню о своем долге и делаю все, что могу! Но миссис Марлоу всегда мало. Будь я собачкой на поводке, она бы не успокоилась, пока я не начал ходить на задних лапах и вилять хвостом при первой же прихоти.

Если бы ты только знала, как мне больно от всех этих постоянных напоминаний, как же мне хочется…Однако, думаю, что мои желания тебя совсем не касаются, поэтому излишне о них говорить. И чтобы не заходить слишком далеко, поспешу с Вами распрощаться.


Всегда благородный и всем должный,
Чертов Терренс Г. Грандчестер

P.S. Забыл сказать, что с Сюзанной у меня по-прежнему все отлично. Она чуткая и понимающая девушка, в отличие от некоторых. Теперь по вечерам мы вместе репетируем мою роль. У нас замечательный тандем двух превосходных актеров, как в старые добрые времена. Сюзанна была настолько добра ко мне, что предложила свои услуги. И я не смог устоять. Раз она теперь не может играть в театре, поэтому театр переехал к ней в дом. И пусть миссис Ненавижу-Актеров лопнет от злости…

Ах, да… я собираюсь стать самым блистательным Клаудио в истории Америки, ну, и, пожалуй, Англии тоже.


P.P.S. И перестань мне сниться в ТАКИХ снах!!!


7 мая 1916 г.

Несравненная миссис Уайт-Эндри-Дафт (думаю, что твой муж непременно должен быть обладателем такой фамилии. Сколько Вас знаю, Вас всегда тянуло на олухов. Я угадал? Хотя не спешите отвечать. Мне абсолютно все равно, с кем Вы проводите каждую ночь, а так же целуете по утрам и кому Вы готовите свой восхитительный чай. Мне в-с-е р-а-в-н-о!)


Но пишу я Вам не для того, чтобы упрекнуть Вашего супруга в изъянах, уверен, что и с олухом Вы будете безумно счастливы. Но потому, что как только я проснулся, весенние лучи поспешили мне напомнить, какой сегодня день. Учитывая такие обстоятельства, Вы сегодня не получите от меня очередной порции новостей, а лишь искренние пожелания счастья, здоровья и любви. Пусть даже с таким олухом как мистер Дафт. Сегодня Ваш день рождения, и я решил ненадолго забыть о нашей ссоре.

Милая моя Кенди, мой друг, мой извечный компаньон по шалостям. Как жаль, что не могу поздравить тебя лично. (Сначала хотел отправить тебе эту открытку – которую я прилагаю – но передумал. Вдруг твой муж ужасный ревнивец и закатит сцену за то, что ты получаешь поздравления от других мужчин, пусть даже и гениальных актеров?).

Изображение

Но сегодня мне не хочется думать ни о твоем муже, ни о Сюзанне (с которой у меня, как обычно, все отлично. Полная гармония и любовь).
Я закрываю глаза и вижу колледж Св. Павла. Майский праздник. Ты в костюме Джульетты…хотя стой, пока еще нет…Ты переодеваешься, а я за тобой наблюдаю. Твоя фигурка девочки-подростка просто сводит меня с ума, а мысли витают там, где им не полагается быть, если вы джентльмен. Но я право не претендую на звание мистера Целомудрие. А потом наш первый танец, помнишь? Какое же это удовольствие сжимать тебя в объятьях!!! Ты казалась мне такой маленькой и хрупкой. До сих пор удивляюсь, как же в таком изящном и нежном создании уместилось столько силы и мужества? А потом была Шотландия, и наш второй танец. Ленивое солнышко путалось в твоих кудряшках, а веснушки так и прыгали от счастья. Прости, я тогда не смог себя сдержать. Но ты была настолько близка, и твоя дрожь во всем теле, и это пьянящее чувство…Так, стоп, Терри! Успокойся! Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…

Я тут подсчитал, что наши воспоминания легко бы уместились на каких-то 20 страницах. Но это самые дорогие для меня строчки. «Жизнь намного больше, чем эти страницы» - парировала бы ты. Но я отвечу, что моя жизнь была лишь длинною в эти 20 страниц. Я снова и снова перечитываю их в своей памяти, но никогда не дочитываю до конца. Пусть хоть так, но я могу поставить многоточие в нашей истории.

Стрелка часов неумолимо движется к двенадцати, а это значит, что Твой день подходит к концу. А мне так хочется еще о многом тебе рассказать. Постараюсь быть кратким: знаешь, если долго смотреть на звезды, то они становятся похожими на твои веснушки, а если приглядеться к лужам, то в них обязательно можно увидеть твое отражение. Или же что любая героиня книжки имеет с тобой, ну, просто поразительные сходства. А еще спешу тебе сообщить, что Земля оказывается круглая, и мы обязательно встретимся вновь. Один философ однажды сказал: «Все когда-нибудь пройдет». Только не мы с тобой, Кенди, слышишь, только не ТЫ, и не моя к тебе…ну, ты понимаешь, о чем я…А значит у нас все впереди!

Осталась всего минута, а я так и не успел сказать тебе самое главное: Где бы ты ни была, помни, что ты всегда была и будешь для меня…

Все! Часы пробили двенадцать! А по сему миссис Уайт-Эндри-Дафт забудьте, что я Вам написал в минуты слабости. Завтра меня ждет та, которую я выбрал. Как бы Вам это не нравилось. Я собираюсь пригласить ее полюбоваться на кинематограф. Надо же ей хоть иногда появляться на людях. Там будет темно и мы будем сидеть совсем рядом…Но Вас это опять же ни в коей мере не касается.
И чтобы Вам еще больше насолить, я не собираюсь сложиться спать. А то еще вздумаете мне опять присниться. Меня ожидает бутылка отличного виски и пара тройка историй не для Ваших ушей.


Готовый пить всю ночь напролет,
Терренс Г. Грандчестер


P.S. Думаю, что одной бутылки мне будет мало. Просто так тебя из головы не выкинешь.


18 мая 1916 г.

Дорогая мисс Уайт-Эндри (надеюсь, что к этому моменту Вы уже успели развестись, а то я порядком устал гадать имя Вашего супруга)


Время премьеры приближается с неимоверной скоростью. Роберт рвет и мечет. Даже мне, его любимому питомцу, иногда приходится выслушивать невероятную тираду гнусностей. И откуда он только берет такие слова? Даже Карен приутихла. Ходит по струнке и усердно учит свою роль. Клянусь, уже с неделю не видел ее у себя в гримерной. Жеманство мисс Коллинз теперь больше походит на кокетство. Роберт просто волшебник! Премьера обещается быть грандиозной.

Перерывы сократили до 15 минут и мне порой кажется, что сцена мне роднее, чем собственная кровать. О…слышу разъяренный голос Хэтуэя.. Надо бежать.

Последние новости с поля боя!

Если премьера удастся, то нас ожидают гастроли. А это значит, что я опять попаду в Чикаго! Это последнее умозаключение повергло меня просто в шок, т.к. не думаю, что хочу оказаться на одной земле с той, кто так раскидывается знакомствами с великими актерами, а тем боле считает их дураками.

А еще я подумал о миссис Марлоу. То-то же она будет в ярости, когда узнает, что ей не удастся целый месяц мною командовать. Право, не знаю, переживет она это или нет! А это звучит так заманчиво. И Сюзанна тоже не сможет поехать…свобода! Только прошу Вас, мисс Кенди, не забивайте свою голову пустыми надеждами. У нас с Сюзанной все хорошо, даже слишком. Мы часто гуляем вместе, общаемся… полная идиллия и взаимопонимание! Просто чертовски люблю путешествовать. Тем более, что встреча после долгого расставания всегда обещает быть особенно теплой. Уж Вы мне поверьте на слово…

Я не собираюсь Вам желать сегодня спокойной ночи, потому что Вы бессовестно врываетесь в мои сны каждую ночь и творите там, что захотите. Поэтому хочу ответить Вам тем же. А за сим…

До встречи в Вашем самом ужасном кошмаре, мисс Уайт-Эндри.

Ваш,
Терренс Г. Грандчестер.

P.S. И если Вы все-таки осмелитесь вновь появится у меня во сне, прошу, больше не смотрите на меня так, иначе я опять не устою. Сюзанна, бедняжка (как любит говаривать ее мать) этого не переживет.



25 мая 1916 г.

Ты читала сегодняшнюю газету? Всюду на первой полосе пишут только о нашей премьере! Это победа, Кенди! Ой, простите, мисс Уайт, я от радости совсем забылся. Представляешь, все критики только и толкуют, что о моей превосходной игре! Все, понимаешь?! Роберт говорит, что это невероятно. А это значит, что гастроли намечаются на начало июня. Здравствуй Чикаго! Но Вам мисс Кенди не стоит так задирать носик вверх. Я просто очень люблю этот город, как родной. Эти дома и улицы, уютные кафе и те замечательные ступеньки, на которых я тебя прождал всю ночь. Мы успели с ними сродниться за это время.

Не буду больше утруждать Вас своей писаниной и побегу собирать чемоданы, а потом в дом Марлоу. Расстрою лапочку Сюзанну и полюбуюсь на негодование миссис Марлоу. Так и вижу ее взгляд полный ненависти:

«Не смейте оставлять Сюзанну! Моя девочка только начала привыкать к новой жизни! Я Вам запрещаю! Вы грубый и бессердечный! А эти ваши гастроли сплошной разврат…»


Всегда Ваш,
Терренс Г. Грандчестер

P.S. И даже не думай, что вчерашний сон изменит мое отношение к тебе…


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 20:58 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 10
Неожиданная


Изображение

3 июля 1916 г.

Я был там…Я видел тебя…Ты стояла и беспечно улыбалась мне в ответ. Это была ничего не значащая улыбка старой знакомой…Мой тарзан с веснушками…Время всегда безжалостно поступает со своими подопечными, но только не с тобой. Ты все та же, что и во времена колледжа св. Павла: неуемная, жизнерадостная и счастливая. В отличие от меня ты всегда умела держать свои обещания. Носик неизменно поднят вверх, забавные кудряшки, мои любимые кудряшки, путаются в уголках рта…И веснушки, они как будто мне шептали: «Успокойся, все будет хорошо. Ведь мы теперь рядом». И тогда я понял, что ты действительно существуешь не только в моей голове, но и в жизни…А это значит, что были наши с тобой маленькие секреты и шалости, был тот день в Шотландии и моя прощальная «песня» тебе. Было все! И это самое удивительное, потому что значит, что все эти воспоминания хранятся не только в моем сердце, но и в твоем тоже. Они – НАШИ, ведь так, Кенди?


Гастроли шли полным ходом. В каждом городе было примерно одно и то же: овации, поклонницы, бесчисленное количество цветов, лестные отзывы критиков и неспадающая улыбка Роберта. А затем - нескончаемая череда приемов. В эти гастроли я дал себе обещание посетить все светские рауты. Не знаю, зачем дал себе такой зарок, но, наверное, потому что уже устал верить в то, что «лучшее» может писаться рядом с моим именем. Для всех да, но для меня уже…
Огромный зал, до блеска начищенный паркет, призраки-слуги и громадная золоченая люстра, грозившая упасть на головы этих «несчастных» богачей. Что ж было бы не плохо.

Все сверкало и переливалось в такт музыке и пузырькам шампанского. Меня как обычно обступили толпы поклонниц с всякими глупыми вопросами и ехидными намеками. Каждая желала танцевать только со мной и непременно весь вечер. Приходилось безбожно врать о своей потянутой ноге во время спектакля и незамедлительно ретироваться вглубь зала. Хотели этого дамы или нет, но им приходилось со стороны наблюдать, как я поглощаю один бокал шампанского за другим. Но, клянусь, это было вынужденное пьянство! Иначе я бы не выдержал и устроил небольшое представление на тему «Как я вас всех ненавижу».

Вся эта роскошь залов слишком разрушительно действовала мне на нервы. И эти толстосумы, с до отказа набитыми золотом карманами, толкующие о нравственности и морали. Хотя у самих имеется с десяток любовниц и столько же незаконнорожденных отпрысков! А охотницы за богатенькими женихами? Как? Разве я о них тебе никогда не рассказывал? О, это поистине любопытная каста! Они на последние деньги покупают вечерние платья, стоимостью, по меньшей мере, 150 долларов. (Да на эти деньги я бы смог прожить 3 месяца и не думать о последствиях!) Их фальшивые улыбки и ужимки компенсируются натуральными драгоценностями, которые как удавки сдавливают шею, заставляя ненадолго поверить в неподдельность их чувств. Эти леди (хотя смею ли я их так называть?) обступают меня со всех сторон в надежде, что я обращу на одну из них внимание и осчастливлю титулом герцогини Грандчестерской, жены известного актера и весьма состоятельного господина.

Меня всегда так и подмывает рассказать им о своей жалкой судьбе ублюдка, которому не перепадет лакомый кусочек после смерти именитого папочки. Да, и жалования актера хватает лишь на то, чтобы удовлетворить запросы миссис Марлоу и самому не сдохнуть от голода. Но я молчал и в тайне помирал со смеху над этими расфуфыренными красотками, которые не идут ни в какое сравнение с твоей притягательной чистотой и мальчишеским задором.

Однако гастроли подходили к концу, и впереди нас ждал Чикаго. Еще будучи в Бостоне я уже вздрагивал от визга поклонниц: «Терри, Терри!!!» и неумолимо искал тебя в толпе. Мой разум даже не подчинялся простой логике, что в Бостоне ты уж никак не можешь оказаться, но что-то заставляло сердце биться с неимоверной скоростью.

Уже в поезде на Чикаго я бессмысленно всматривался в унылый пейзаж, ища тот самый холм Пони. Нет, это скорее было похоже на безумие! Я даже проверил на Роберте версию о потянутой ноге, лишь бы мне не пришлось сойти на станции в Чикаго. Но этого старого пройдоху не так легко провести. И в положенный час я уже стоял перед гостиницей. Нахлынувшие воспоминания в буквальном смысле подкашивали ноги. Не знаю, что стряслось со мной, но боль утраты беспрерывно стучалось в сердце. Но еще страшнее было столкнуться с тобой и понять, что тот образ, который навечно поселился у меня в голове, не имеет ничего общего с тобой настоящей. Я безумно боялся, что ты меня забыла, и, столкнувшись со мной на улице, едва вспомнишь мое имя.

Поэтому я практически не выходил из гостиницы. Театр, отель, бутылка виски, пачка сигарет (прости я снова начал курить) и твой образ на кончике пера – вот, в сущности, и все мои друзья, которые окружали в эти мучительный три дня.

На представление, как и в прошлый раз, собрались все сливки общества. Стоя за кулисами, я наблюдал, как заполняется зал. Вдруг мой взгляд натолкнулся на нечто в до неприличия вульгарном, пышном платье с безвкусными розочками. Не может быть! Элиза Леган! А вот и ее сопливый братец Нил! Какого черта они здесь делают?! И наверняка они появятся на приеме после спектакля. В таком случае никакое шампанское не помешает мне придушить эту тварь собственными руками. Боюсь, придется нарушить свое обещание…

Однако, несмотря на переживания перед выступлением Клаудио был на высоте: тонкий, чувственный, романтичный, воздушный – короче, мечта любой леди (и не очень) от 15 до бесконечности.

Когда был сделан последний поклон на бис и утихли аплодисменты, я поспешил в гримерную, лишь бы поскорее отделаться от пронзительного взгляда этой…Элизы…одним словом. Я так быстро влетел в комнату, что не сразу заметил, что на диване кто-то сидел. Я оперся руками о стол и перевел дыхание. Воспоминания той ночи на конюшне сжигали меня изнутри.

«Чтоб ты сдохла, Элиза Леган! – прорычал я сквозь зубы и посмотрел на свое отражение в зеркале. И тут я увидел темный силуэт, сидящий на диване. Свет был приглушен и я не разобрал лица человека. Пусть там хоть сам дьявол сидит, лишь бы поскорее убрался отсюда.

«Эй, полегче, дружище. Разве тебя не учили, что о леди не принято так говорить!»

«Этот голос…- промелькнуло у меня в голове – это может быть только…Альберт! – уже вслух прокричал я - Черт возьми, Альберт, это действительно ты!»

Я включил настольную лампу и передо мной предстал все тот же старый добрый Альберт. Но что-то в нем было не то. И когда до меня дошло, что именно, я даже присвистнул от удивления.

«Ну, и ну, Альберт! Ты выглядишь в точности, как те богачи, что приходят полюбоваться на мою физиономию. Скажи, кого тебе пришлось убить, чтобы обзавестись такой роскошью, а?»

В ответ Альберт лишь весело рассмеялся и добавил:

«Ну, с некоторых пор, Терри, я и есть тот богач, который посещает твои представления. И уверяю тебя, что все целы и невредимы. Да, и мое настоящее имя Уильям Альберт Эндри».

«Эндри?! – как гром среди ясного неба простучало у меня в голове – Мне эта фамилия определенно знакома!»

«Но как?» - усилием воли я справился с чувствами и обрел дар речи.

«Это длинная и совсем не интересная история. Но когда-нибудь я непременно ее тебе расскажу».

Врет, гад, не расскажет же. Тогда, моя леди с веснушками, прошу тебя раскрыть мне секрет, как наш любитель животных оказался самым влиятельным человеком Чикаго, да еще и твоим приемным отцом. Наверняка ты обо всем знала, но почему скрывала эти поразительные новости?!

Тем временем Альберт продолжал:

«Я собственно пришел, чтобы выразить признательность за спектакль. Меня, право, тронул твой Клаудио. К сожалению, не смог наслаждаться твоей игрой все представление. Знаешь, дела…Они теперь преследуют меня всюду, даже по ночам снятся. Но то, что я успел увидеть, сразило меня наповал».

«А ты действительно изменился, Альберт. Рассуждаешь как настоящий бизнесмен. Ни за что бы не подумал, что тот парень, который работал в Лондонском зоопарке, окажется столь важной персоной» - И я шутливо отвесил поклон.

«Да, кстати, о делах, - сказал Альберт, вставая с дивана – мне сейчас уже пора идти, но надеюсь увидеть тебя на сегодняшнем приеме в вашу честь. Там и поговорим с тобой».

«Эээ…нет…меня там не будет, – я поторопился дать ответ, памятуя об Элизе – у меня…эээ…я потянул ногу во время спектакля и, пожалуй, отправлюсь сразу в гостиницу».

«Может быть, мне вызвать своего врача? Он считается лучшим в Чикаго».

«Не сомневаюсь. Но с ногой ничего страшного. К завтрашнему дню, она пройдет, вот увидишь».

«Ну, что ж. Тебе виднее. Тогда если завтра станет полегче, то жду тебя в гости. На это раз это не старый сарай, а резиденция семьи Эндри, - Альберт протянул Терри визитку и направился к двери. – Было очень приятно повидаться с тобой, Грандчестер».

Дверь захлопнулась, а Терри продолжал стоять, не в силах оправится от шока и машинально вертел визитку в руках:

«Мистер Уильям Альберт Эндри…Эндри… Черт, где мой виски?!»

Оказавшись в номере, я практически залпом осушил добрую половину бутылки и с удивлением заметил, что все так же продолжаю крутить в руках визиту Альберта:

«Прости, друг, но хватит с меня этих воспоминаний. А если я там встречу Ее? Что тогда? Что Ей скажу? Что счастливо поживаю с Сюзанной и ее сумасшедшей мамашей? А если Она даже не захочет со мной разговаривать, что тогда? Как я вообще смогу смотреть Ей в глаза? Что-то слишком много вопросов и никаких ответов…Так что, извините, мистер Эндри, придется Вам завтра провести день без моего общества».


Как ни странно, на следующий день экипаж доставил меня к железной ограде, за которой скрывался огромный белый особняк.

«Резиденция мистера Эндри, сэр,» - сказал извозчик.

«А неплохо устроился этот бродяга…» - подумал я, проходя вдоль аллеи.

Вблизи дом выглядел еще внушительней: огромные колоны обрамляли нарядный вход, а дверь из красного дерева была настолько высокой, что волей неволей чувствуешь себя жалкой букашкой посреди всей этой роскоши.

Дверь открыл дворецкий. Как и у всей прислуги в подобных особняках, у него был невозмутимый вид, неимоверное чувство гордости и собственного достоинства, как будто это все принадлежит лишь ему одному.

«Добрый день, мистер Грандчестер, сэр. Мистер Ульям Эндри Вас уже ожидает». Дворецкий распахнул дверь, и мне ничего не оставалось, как послушно проследовать за ним.

Моему взору открылась просторная зала и громадная лестница с красным ковром, по которой нам следовало подняться. Достигнув второго этажа, мы оказались в галереи. Я с любопытством разглядывал портеры, пока дворецкий, не обращая на меня никакого внимания, шел впереди. Тут я увидел портрет женщины с белокурыми волосами и ясным чистыми зелеными глазами. Я встал как вкопанный, не в силах отвести глаз:

«Не может быть!? Она так похожа на…Но ведь она приемная дочь..»

Дворецкий заметил, что я изучаю картину и поспешил дать разъяснения:

«Это миссис Пона Браун, сестра мистера Эндри. К сожалению, ее нет уже в живых, как и ее сына мистера Энтони» - в голосе дворецкого звучала неподдельная скорбь.

«Энтони…»

«Вы с ним знакомы, мистер Грандчестер?» - удивился дворецкий.

«О, нет, – спохватился я – но я много о нем слышал от…от нашей общей знакомой».

«Да, мистер Энтони был замечательным мальчиком – по-отечески заметил слуга – Все его очень любили. К несчастью, он очень рано покинул этот мир. Ему едва исполнилось 16. Это случилось на охоте…Вот здесь Вы можете увидеть его портрет» - Он указал на соседнюю картину и продолжал:

«Он изображен вместе со своими кузенами мистером Алистером и мистером Арчибальдом Корнуэлл. Здесь им по 13 лет».

Я с интересном взглянул на картину: на меня смотрели трое красивых юношей, облаченных в килт.

«Не удивляйтесь, мистер Грандчестер, что они так одеты. Семья Эндри своими корнями уходит в старинный шотландский род. Это очень благородная семья» - с гордостью ответил дворецкий, но я уже не слышал его слов. С известной долей ревности я пожирал глазами Энтони:

«А ты не настолько плох, как мне казалось. Неудивительно, что она тебя так любила. Хотя по мне так ты слишком смазлив…» - и тут до меня донеслись слова дворецкого:

«Смею заметить, что мистера Алистера тоже нет в живых. Судьба так несправедлива к мужчинам семьи Эндри».

«Как Стир умер? – такого поворота событий я никак не могу ожидать – Когда это случилось?»

«Война, сэр. Она никого не щадит. Но он умер героической смертью. А Вы, я полагаю, имели честь быть представленным молодым Корнуэллам?»

«Да…Мы учились с ними вместе. Боже мой, Стир, как же тебя так угораздило?» - чуть слышно добавил я.

Однако весть о моем знакомстве с братьями оказала просто поразительное воздействие на дворецкого. Казалось, что он даже приосанился и смотрел на меня с бОльшим интересом:

«Ах, вот как? Тогда Вы должны быть знакомы с еще одними юными членами семьи Эндри – дворецкий проводил меня к следующим картинам – Это мистер Нил и мисс Элиза Леганн. Они также принадлежат к клану Эндри».

«Да уж. Кого-кого, а их мне бы не хотелось еще раз увидеть»
Дворецкий удивленно приподнял бровь, но не стал комментировать мое замечание.

«А это, - слуга подвел меня к последнему портрету, и я стал ощущать, как меняюсь в лице – мисс Кендис Уайт Эндри. Она приемная дочь мистера Уильяма Эндри. Ее портрет долго не решались повесить, т.к. она все-таки член семьи Эндри не по крови. Но мистер Эндри настоял…»

Я совершенно не обращал внимание на язвительные нотки в голосе дворецкого, а был поглощен поистине поразительным зрелищем. Это была не совсем ты, та, которую я знал в колледже и потом…Передо мной была утонченная, изящная леди, не чета Элизе и ее подружкам.

«Жаль, что художник не нарисовал ее веснушек, без них она совсем не та» - сказал я не то дворецкому, не то самому себе.

«Нет! Только не веснушки. Какая же леди может быть с веснушками?» – удивился тот.

«Да, вот такая…моя леди с веснушками» - задумчиво произнес я.

«Что ж, прошу Вас, мистер Грандчестер – учтиво произнес слуга, не желая вступать в прения – мистер Эндри Вас уже, наверное, заждался».

Идти осталось немного. Еще одна зала, и мы остановились у резных дубовых дверей. Дворецкий открыл дверь, вежливо откланялся и неслышно пошел прочь.

Когда я вошел в комнату, в глаза мне сразу бросились бесчисленные книжные полки, битком набитые книгами. Похлещи, чем в королевской библиотеке! На стенах красовались портреты давно умерших предков, кругом стояли цветы в больших горшках, а в глубине комнаты, напротив окна, располагался огромный стол, за которым и сидел Альберт. Да уж, вся эта роскошь не вязалась с тем человеком, с которым я познакомился в Лондоне.

Альберт тут же встал из-за стола и подошел ко мне. Вместо привычного рукопожатия, он обнял меня как родного брата, которого не видел много лет:

«Терри, я так рад, что ты все-таки выбрался ко мне…как твоя нога?»

«Да, пустяки. С ней периодически такое случается. Но сейчас все в полном порядке» - я еще раз с опаской огляделся по сторонам.

Мне все казалось, что сейчас откроется дверь, и ты влетишь в библиотеку, а, может быть, ты уже прячешься за какой-нибудь книжной полкой и просто наблюдаешь за мной?

В комнате повисло молчание. Альберт с недоумением смотрел на меня, и надо было что-то говорить:

«Ээээ..я…это…Кен…т.е. Как дела?»

Альберт усмехнулся, но проигнорировал мое смущение:

«Ну, как видишь я теперь глава огромного семейства, и у меня так мало времени встречаться со своими друзьями. Но я очень рад, что ты зашел ко мне. Тебя долго не было. Не уж-то ты попался на удочку Джеймса и выслушал всю историю рода Эндри от рождества Христова?»

«Что-то в этом роде…Мы рассматривали портреты…»

«Ааа… история клана Эндри в картинках…это поверь мне куда интереснее, чем если бы вы шли через левое крыло, где хранятся семейные документы и почетные грамоты…Но ты лучше расскажи как у тебя дела. Вижу, что твоя карьера стремительно набирает обороты. Я очень рад, что ты не отказался от своего пути».

«Ну, как же тут отказаться? – ответил я, чуть осмелев – эта фурия миссис Марлоу из-под земли меня достанет, чтобы я исправно выполнял свой долг,» - И тут я понял, что сболтнул лишнего. Мне совсем не хотелось говорить с Альбертом о Сюзанне, т.к. этот разговор неумолимо приведет к тебе. А я думаю, что пока не готов услышать твое имя из чьих-либо еще уст, кроме своих.

Но Альберт ухватился за ниточку и начал раскручивать клубок:

«Значит, газеты правы и ты все-таки сделал выбор в пользу Сюзанны. Что ж это тоже хорошо. Думаю, что сейчас ей очень нужна твоя поддержка. Я и Кен.., т.е. я очень переживал, что ты тогда бросил Сюзанну и ушел в неизвестность. Это правильный выбор, Терри, не сомневайся».

«Да уж, вернее не может и быть, - с горечью усмехнулся я - Но я не отчаиваюсь. Возможно когда-нибудь у Сюзанны вновь отрастет нога и она от меня сбежит. Ну, чем черт не шутит, правда? Но ты знаешь, Альберт, я пришел сюда не для того, чтобы оплакивать свою жизнь и уж тем более, чтобы не повстречаться с кое-кем…» - «Господи, язык мой, враг мой. И зачем я ему все это говорю?»

«Ну, насчет встречи с Кое-кем можешь не переживать, она уехала на неделю в дом Пони, так что…»

«Значит не судьба» – пронеслось у меня в голове. Но от этой новости почему-то стало еще тяжелее. Словно у меня отняли последнюю надежду. Хотя о чем это я? Я ведь и сам не хотел с Кое-кем встретиться…или хотел?

«Дело даже не в Ней – поспешил я заверить Альберта, чтобы он не догадался о моих чувствах – дело в том, что я все время…»

Тут постучали в дверь, и вошел слуга:

«Мистер Эндри, Вас к телефону, сэр».

«Хорошо. Передай, что я сейчас подойду, - сказал он слуге, и тот послушно удалился. – Извини, Терри, но мне надо срочно ответить на этот звонок. Понимаешь, мне еще не успели провести телефон в библиотеку, поэтому все переговоры приходится вести из кабинета. Но я обещаю, что скоро вернусь. Ты обязательно меня дождись, договорились? Располагайся, как дома. Можешь выпить что-нибудь, - Альберт указал на небольшой бар возле стола – А то я думаю, что после вчерашней бутылки виски, у тебя жутко раскалывается голова».

«Вообще-то да…- впервые за долгое время кому-то удалось меня по-настоящему смутить – Но откуда ты об этом знаешь?»

«Не забывай, Терри, я - Эндри, а мне положено знать все» - он мило улыбнулся и скрылся за дверью, а мне ничего не оставалось, как пройти к бару и налить что-нибудь волшебное, что поможет истребить наковальню и пару кузнецов, что с самого утра стучат у меня в голове.

Налив немного Джина (хватит с меня и вчерашнего виски), я стал изучать стол Альберта. На нем лежала куча непонятных бумаг, свежая, еще не распечатанная корреспонденция, и вдруг в левом углу я заметил фотографию в скромной незатейливой рамке…

Это была ты… Я видел тебя…Ты стояла и беспечно улыбалась мне в ответ. Это была ничего не значащая улыбка старой знакомой…Мой тарзан с веснушками…Время всегда безжалостно поступает со своими подопечными, но только не с тобой. Ты все та же, что и во времена колледжа св. Павла: неуемная, жизнерадостная и счастливая. В отличие от меня ты всегда умела держать свои обещания. Носик неизменно поднят вверх, забавные кудряшки, мои любимые кудряшки, путаются в уголках рта…И веснушки, они как будто мне шептали: «Успокойся, все будет хорошо. Ведь мы теперь рядом». И тогда я понял, что ты действительно существуешь не только в моей голове, но и в жизни…А это значит, что были наши с тобой маленькие секреты и шалости, был тот день в Шотландии и моя прощальная «песня» тебе. Было все! И это самое удивительное, потому что значит, что все эти воспоминания хранятся не только в моем сердце, но и в твоем тоже. Они – НАШИ, ведь так, Кенди?

«И вообще, почему ты стоишь у Альберта на столе – произнес я вслух – Не думаю, что в нем настолько играют отцовские чувства, сколько…Поэтому я имею полное право на то, что собираюсь сделать…»

Я залпом осушил бокал, поставил его на стол и достал фотографию из рамки, затем бережно положил ее в карман пиджака, поближе к сердцу, и со спокойной душой направился к выходу.

А потом был поезд, Нью-Йорк, Сюзанна…и твоя фотография на страницах моей тетради.


Изображение

Я вклеил ее сюда, чтобы не потерять и всегда иметь возможность взглянуть на тебя и удостовериться, что ты есть…я есть…МЫ есть…
Прости меня, дружок, что так долго дулся на тебя. Я не со зла, а от безысходности. Как же тяжело выносить разлуку, когда нет ни единого шанса посмотреть в твои дивные глаза, прикоснуться к рукам и зарыться среди буйства кудряшек! Как же тяжело жить и не иметь возможности сказать тебе: «Доброе утро, дорогая!» Но теперь она у меня есть. Я подружусь с твоей фотографией, и моя тетрадь больше не будет безликим набором страниц. Она теперь знает, как выглядит ее хозяйка. Хозяйка моей души, но, к сожалению, не жизни. И пусть ты когда-то стояла у Альберта на столе, но я бессовестно тебя выкрал, чтобы ты была только моей. И ничуть об этом не жалею.


Сейчас вечер и мы с Сюзанной сидим в библиотеке. Тяжелые портьеры, камин, сотни томов человеческих страстей наполняют эту комнату таинственным ароматом тепла и уюта. Если бы не миссис Марлоу, которая устраивает ежечасную инспекцию, я бы смог полюбить этот дом, как свой.

Сюзанна сидит возле камина и читает, а я возле окна – наедине с тобой. Она постоянно интересуется, что я записываю в тетрадь. Но что я могу ей ответить? Честно говоря, мне плевать, что она думает обо мне в эти моменты. Когда я пишу, то не для кого не существую, кроме тебя. Лишь иногда, отрываясь от тетради мой взгляд падает на Сюзанну, и я понимаю, что чтение – только прикрытие, чтобы наблюдать за мной.

Она любит меня Кенди, понимаешь, любит?! А я…я не знаю…Нельзя меня упрекнуть в том, что я не пытался ее полюбить. Последние пару месяцев я просыпался с единственной мыслью: «Сегодня, Грандчестер, ты точно полюбишь Сюзанну». Но снова и снова сбегал к тебе в тетрадь. Иногда мне кажется, что только здесь я по-настоящему и живу, а там…Там я играю хорошо продуманную и превосходно отрепетированную роль. Мне не привыкать. Я так всегда жил. В доме отца я играл роль всеми покинутого ребенка, в колледже – бесчувственного хулигана, когда переехал в Америку, то играл роль взрослого мальчика, начинающего свой путь.

Наверное, нам стоило вдвоем сбежать из колледжа. Было бы трудно, но мы бы вынесли свой крест. И были бы сейчас вместе…мой ангел в белом халате…Мы бы ссорились, веселились, засыпали и просыпались только вдвоем. Вся жизнь напополам. Как же прекрасно, что порой судьба дает нам возможность пройти свой путь, крепко держась за руки. А пока… я даже не человек, а так…половинка…


Или ты считаешь, что стоило дать Элизе утонуть еще там, в Шотландии?

Как бы то ни было я неизменно остаюсь с тобой…где бы я ни был, с кем бы…но я всегда с тобой…


Всегда преданный и раздавленный,
Твой,
Терри


P.S. Добро пожаловать ко мне в сновидения!



Изящная, тоненькая ручка провела по странице тетради:

«Боже мой, Терри, ты плакал? - выдохнула Сюзанна – Эта страница еще хранит следы твоих слез…Что же я натворила?! Но почему, почему ты мне раньше ни о чем не говорил? Но несмотря ни на что, ведь ты был так ласков и заботлив ко мне…Когда я училась ходить, ты неотступно следовал за мной, оберегая и защищая меня, точно сокровище. Могу поклясться, что всякий раз видела бездонную нежность в твоих глазах. А когда я стала…стала, – чуть помедлила Сюзанна, подбирая слова – достойной тебя, ты был счастлив как никогда и сделал мне самый дорогой подарок….себя».

«Сюзанна, дорогая, открой дверь!» - послышался голос матери – Маргарет уже накрыла на стол, пора ужинать».

«Мама прошу тебя, уйди! Я…Я не могу. Не сейчас…может быть, потом…»

«Доченька, с тобой все в порядке?» - миссис Марлоу уже и забыла, когда Сюзанна в последний раз вот так запиралась в спальне. В последнее время все складывалось наилучшим образом: успех Сюзанны, предстоящая свадьба, Терри…

«Наверняка опять этот Грандчестер! Но что на этот раз?» - фыркнула миссис Марлоу и вновь позвала дочь. Но та не откликнулась, и матери оставалось только отступить и ждать, теряясь в догадках…


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:00 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 11
Познавательная


Изображение

10 июля 1916 г.

«Знаешь, Терри, Джимми из 5-ой палаты практически уже здоров. Когда его привезли в больницу врачи сомневались, выживет он или нет, а теперь он уже встает с кровати и помогает мне с другими пациентами. Я так счастлива за него!» - сказала ты и посмотрела в мою сторону.

Был жаркий июльский день. Мы сидели в парке недалеко от больницы св. Иоанна. Шапочка медсестры свалилась на бок, от чего ты выглядела как нашкодивший малыш. В глазах сверкало полуденное солнце, а реснички так и порхали в такт сердцу. Я с умилением смотрел на тебя все еще не веря, что сижу рядом с тобой вот так, как в старые добрые времена. Я пытался запомнить каждую черточку твоего лица и про себя отметил, что летнее солнышко наградило тебя еще с десятком новых веснушек.

Вдруг ты нахмурилась и стала серьезнее:

«Вот только мистер Дженкинс до сих пор не пришел в себя. Его жена и сын неотлучно сидят возле кровати и всякий раз, когда заходит доктор или я смотрят на нас с мольбой. Терри, это так тяжело, когда не можешь ни чем помочь. Я стараюсь улыбаться и все время повторяю, что все будет хорошо, но даже сама не верю в свои слова. Та авария, в которую попал мистер Дженкинс была слишком серьезной, а ему уже 63 года. Боюсь, что его сердце не выдержит…»

Ты вновь посмотрела на меня, и я заметил, как слезы застыли в глазах. Я чувствовал, как ты изо всех сил старалась не заплакать, но ничего не могла с собой поделать.

«Люди приходят и уходят, Кенди, такова жизнь – прошептал я, пытаясь передать всю нежность и спокойствие через слова – не плачь. Он достаточно пожил, подарил этому миру сына, он много трудился и был честным человеком. Он по праву заслужил свой отдых».

Но, казалось, эти слова еще больше опечалили моего ангела в белом халате. Ты уткнулась носом мне в плечо, и я почувствовал, как рубашка намокла от слез. Я вздрогнул, ощущая твое тепло, дрожащее хрупкое тельце. Поддаваясь внутренним инстинктам, я крепко обнял тебя, все еще удивляясь реальности происходящего.

«Терри, я так боюсь…»- только и смогла произнести ты, захлебываясь слезами.

«Чего же ты боишься, глупенькая моя?»

«Я все думаю о том, что если это был не мистер Дженкинс, а ты…что тогда?»

«Ну, я думаю, что с такой медсестрой, как ты, я бы быстро пошел на поправку. Мне вполне бы хватило лишь небольшого поцелуя…» - улыбнулся я и провел рукой по твоей щеке, а в голове уже роились яркие картинки моего чудесного исцеления.

«Перестань шутить, Терри, - воскликнула ты и отстранилась от меня. – Каждый раз, заходя к тяжело больным, я вижу вместо них тебя. Я даже не знаю, как смогу все это вынести, если с тобой что-нибудь случится. Если ты умрешь, как же я смогу жить дальше?»

Я на минуту задумался. Мне казалось, что я ощущал ту же боль, что жила в твоем сердце. Мучительную, острую, нестерпимую. Я видел, как ты вздрагиваешь при каждом появлении нового больного и молишь Бога, чтобы этим больным не оказался я.

«Кенди, посмотри на меня, – наконец-то сказал я и взял тебя за плечи. – Я здесь, я рядом с тобой и в ближайшие 50 лет, а может и дольше, не собираюсь умирать. Мы будем жить с тобой еще очень долго, я даже успею надоесть тебе за все это время, вот увидишь…»

«И вовсе ты мне не надоешь…» - буркнула ты, надув губы.

«Тем лучше для тебя, - прошептал я и скривился в ехидной улыбке. – Потому что я никуда от тебя не денусь. У тебя просто нет выбора. Кроме как просыпаться со мной каждое утро, готовить восхитительный чай и нянчить наших будущих детей».

С этими словами я приподнял тебя за подбородок и склонился в надежде получить заслуженный поцелуй….Но тут яркая вспышка света ударила в глаза. Я зажмурился, а когда вновь открыл их, тебя уже не было…

«Черт…опять это утро!» - прорычал я и скинул с себя одеяло. Я повернул голову к прикроватному столику. Там лежала тетрадь, открытая на той самой странице, где ты улыбалась.

«И все равно ты никуда не убежишь от моего поцелуя…» - сказал я, быстро чмокнул фотографию в самый носик и побежал в ванну.

Сегодня не было нужды вставать в такую рань, но у меня не было больше сил валяться в кровати в полном одиночестве. Впрочем, как и всегда. Прослушивание в театре должно было быть только через неделю, а стараниями Сюзанны роль была доведена практически до совершенства и это всего за несколько дней…хотя думаю, что она слишком уж ко мне не объективна.

Тихо напевая какую-то английскую народную песню, я покончил с утренним туалетом и направился готовить завтрак. Пока яичница заманчиво шипела на сковородке, я мысленно вернулся в тот день, когда впервые заглянул к Сюзанне после гастролей.

Честно говоря, я сгорал от стыда. Я не знал, как прийти к ней после всего того, что со мной произошло в Чикаго. Когда я уезжал из Нью-Йорка, то оставил ее полную надежд на взаимную любовь…но как оказалось, вновь облажался. Ведь я тогда еще не знал, что увижу тебя, а потом еще и похищу у некоего мистера Уильяма Альберта Эндри...

Сюзанна встретила меня самой обворожительной и лучезарной улыбкой, которую только можно вообразить. Казалось, она весь этот месяц только и жила, что этим днем. А я стоял потупив взор, не смея посмотреть на нее. Я так боялся, что она увидит тебя в моих глазах и все поймет, что даже не мог пошевелить и пальцем.

Лишь пристальный и ненавидящий взгляд миссис Марлоу заставил меня оторваться от тебя и с вызовом посмотреть на столь дорогое (во всех смыслах этого слова) семейство. И чем же я на этот раз испортил ей всю жизнь? Ну, кроме как своим существованием? Ее орлиный взгляд проводил нас с Сюзанной до библиотеки и скрылся где-то за горизонтом. Порой мне кажется, что это единственное место на Земле, куда миссис Всевидящее-Око не осмеливалась заходить. Возможно я не заметил над дверью связку чеснока и пару крестов? Как бы то ни было я навсегда и бесповоротно был влюблен в библиотеку и уже подумывал перевезти туда свою кровать.

«Терри, я так рада, что ты наконец-то приехал…Как гастроли? Как Роберт? Надеюсь, что всем понравился ваш спектакль?» - выпалила Сюзанна на одном дыхании, оставляя меня в замешательстве на какой из вопросов стоит ответить сперва. Было видно, как она сильно волнуется. И я знал почему.

Я – гад, сволочь, ничтожество каких еще поискать! Как я только посмел играть на ее чувствах лишь для того, чтобы позлить тебя? Знаю, знаю, можешь ругать меня сколько захочешь, ты же знаешь, я обожаю, когда ты на меня злишься. Хотя ты права, ангелы не могут злиться, они могут только карать! А пока я представлял все те сладостные кары, что нашлет на меня твоя немилость, Сюзанна ждала ответа. Ах, да, ответ…

«Спасибо, Сюзанна, все хорошо. Роберт в порядке, передавал тебе привет. Зрители как всегда в восторге…» - рассеяно пробормотал я и сел в кресло возле окна. Краем глаза я заметил, как улыбка сошла с лица Сюзанны. Видимо она ожидала более пространного повествования. Но что я мог поделать, когда все мои мысли находятся в кармане пиджака рядом с твоей фотографией?! И чтобы как-то загладить вину я продолжил незадавшийся диалог.

«А как ты? Чем занималась пока меня не было?» - Не то, чтобы мне было интересно услышать ее ответ, сколько хотелось увести разговор подальше от Чикаго.

«Я? – удивилась Сюзанна – В общем-то, ни чем…ждала тебя…»

Я обернулся и увидел, как ее лицо залилось румянцем. Чтобы хоть как-то исправить, как смерч, нависшую надо мной неловкость я поддался вперед и усмехнулся:

«Нет, Сьюз, мне правда интересно, как ты проводила время. Расскажи мне обо всех обновках, что вы приобрели с мамой, о сплетнях обо мне за чашечкой пятичасового чая. Обещаю, что выдержу любую критику!»

Однако мой запал кончился так же быстро, как и начался. Сюзанна все так же сидела, не поднимая лица, и я начал догадываться о причине.

«Правда, Терри, я ничего не делала…просто ждала…»

Я свинья! Подлая, противная свинья!

Еще три месяца назад я дал обещание, почти признание в любви, этой ни в чем не повинной девушке, вел себя как распоследний влюбленный, а теперь еще и удивляюсь, что единственное, что ей хотелось, так это увидеть меня. Чувство долга окатило меня снежной лавиной. Я сидел оглушенный собственным безразличием к этому хрупкому и беспомощному созданию, потому что не мог испытывать ничего, кроме жалости. Ж-А-Л-О-С-Т-И! Она не заслуживает этого! Только не она! Одному Богу известно, сколько Сюзанна пережила из-за меня, а я даже не способен к ней что-либо испытывать. Она была для меня как сестра, причем младшая, которую мне хотелось оберегать и защищать от скверных мальчишек. Но не более того. Как же я себя ненавидел в эти минуты! Ты бы так никогда не поступила даже с Нилом и Элизой. В тебе всегда хватало места для всех. Как же мне хочется быть таким же, как ты! Но я это, наверное, говорил уже миллионы раз и всегда не дотягивал планку…Мое сердце оказалось слишком маленьким. В нем поместилась лишь ты, да твои веснушки. Хотя, по правде сказать, веснушек у тебя столько, что они едва бы уместились в чьем-либо сердце. Но я сохранил их все. Все до одной.

«Послушай меня, Сьюз, - я старался говорить как можно мягче, чтобы не ранить ее чувства. – Ведь я не всегда могу быть рядом с тобой. Тебе надо найти что-то вроде хобби. Ведь ты же что-то любишь делать в свободное время…- Я не окончил фразу и прикусил губу. Хм…Свободное время! Теперь вся ее жизнь – одно сплошное свободное время! И все из-за меня…А еще я понял по выражению ее потухших глаз, что это совсем не те слова, которые она ждала от меня услышать. Надо было как-то спасать ситуацию. Кенди, ну, где же ты, когда ты так нужна? Когда ты мне нужна постоянно…

Я перевел дыхание и заговорил снова:

«Сюзанна, ведь это не последние мои гастроли. Я часто буду уезжать, и мне будет спокойнее знать, что ты не скучаешь здесь одна, - Это была ложь. Во время поездки я едва ли вспоминал о ней, в то время, когда она думала обо мне все эти дни. – Может быть, у тебя было что-то кроме театра?»

Я чувствовал, как каждое мое слово болью отдается у нее в груди. Но мне искренне хотелось ей помочь найти себя, не только рядом со мной, но и в жизни в целом. Ведь ты же сама когда-то мне говорила или это просто звучало у меня в голове, что самое важное – вселить в Сюзанну веру в саму себя. Однажды я уже дал ей понять, что инвалидность – не порок, а лишь новый виток в жизни. Был наш полет с ней, легкомысленные посиделки в кафе. Но это было только началом для нее. Нужно было намного больше, чем эти мимолетные радости.

И теперь я как никогда осознавал, что только я смогу ей хоть в чем-то помочь. Сюзанна доверяла мне. И я не смею обмануть ее ожидания. Я – ее связующее звено с жизнью.

Сюзанна тяжело вздохнула и отвела взгляд. Казалось, она вновь падает во мрак своего горя, заново переживая трагедию.

«Я, правда, не знаю, что тебе ответить, - сказала она, и я услышал, как по ее щекам побежали слезы. – Театр – это все, чем я жила. Это все, частью чего я хотела когда-либо стать. А потом появился ты…Последние месяцы с тобой стали для меня поистине волшебными. Ты заставил меня поверить в то, что можно жить не только на сцене, но и в самой жизни. Раньше со мной такого не было. А когда ты уехал, я даже и не знала, чем мне заняться. Вот перечитывала по нескольку раз свои любимые книги,» - Она кивнула в сторону стола, где лежал томик Джейн Остин.

«Гордость и предубеждение» - прочитал я вслух. Сюзанна чуть смутилась и на лице появилась робкая улыбка:

«Едва ли за последнее столетие найдется девушка, которая хотя бы раз не была влюблена в мистера Дарси».

Мы замолчали. Я сидел и смотрел, как блики солнца отражаются в ее глазах. Не могу сказать, что я наслаждался этим зрелищем, но могу сказать точно, что в этом было нечто божественное, чистое и искреннее.

Изящная хрупкая, доверчивая Сюзанна сидела, прикованная к груде металла. Ей больше не почувствовать как ветер играет в волосах, когда бежишь по парку, не ощутить, как бешено бьется сердце в то время, как ноги отплясывают в такт котильона. Ей многое уже не познать. Но я был рядом, и у меня были ноги, а значит не все еще потеряно.

Я оставил тебя, распрощался с мечтой о маленьком уютном домике, в которым бы бегала ватага юных Грандчестеров, с нашими посиделками у камина и долгими прогулками по ночному городу. Я все это оставил, чтобы посвятить свою жизнь заботе о Сюзанне, забыв, что когда-то были МЫ. А теперь я сижу и не могу ни о чем думать, кроме как о тебе. Это по меньшей мере предательство. Но я ничего не могу с собой поделать. Ведь именно ты, а не Сюзанна заставляет меня просыпаться каждый день и бежать поскорее в постель, в надежде вновь повстречаться с тобою во сне. Ты мое вдохновение в течение всего дня и именно ты научила, что безвыходных положений не бывает, нужно лишь добавить чуточку фантазии.

«А что тебе больше всего нравилось в театре? – нарушил я и без того затянувшееся молчание. – Я имею в виду, почему именно театр, а не что-то другое?»

Сюзанна резко обернулась и посмотрела на меня невидящими глазами. Она ответила не сразу, словно воскрешая в памяти ушедшие дни:

«Я всегда очень любила читать, а потом папа познакомил меня с пьесами. Здесь в библиотеке их столько, сколько, наверное, ни один театр не поставил за все свое существование. Сначала мне было интересно наблюдать, как герои проживают свои жизни на страницах книги. Мне тоже хотелось жить той же наполненной жизнью, как и они. Но во все времена женщине почему-то уготована более прозаичная роль хранительницы домашнего очага. Но это было не для меня. Мне всегда не хватало полноты эмоций и переживаний. А потом я впервые побывала в театре и увидела насколько он реален. У меня был шанс хотя бы на пару часов перестать быть просто Сюзанной Марлоу. Пережить настоящую любовь и всепоглощающую трагедию. И хотя это всего лишь игра, актер порой на сцене живет реальнее, чем в жизни. Играя, он обнажает свои чувства, вытаскивает удивительные богатства из сокровищниц совей души. В жизни мне никогда этого не удавалось. А вот на сцене я наконец-то смогла осознать саму себя. И потом, только не смейся, пожалуйста, все эти зрители и овации способны вскружить голову даже такой застенчивой девушке, как я. После первого выступления я поняла, что гром аплодисментов это единственный звук, который мне хочется слышать до скончания дней…не считая твоего голоса, конечно… »

Сюзанна внезапно остановилась и посмотрела на меня. Ее речь была настолько страстной и пламенной, что дыхание еще долго не приходило в норму, а стук сердца эхом отдавался по все комнате.
Я не нашелся что ей ответить. Ведь, что я ей мог сказать, что это именно то, ради чего и сам покоряю подмостки? Она бы возненавидела меня за это. Я отнял у нее мечту, но сам имею счастье обладать этим даром. Но должно же быть еще что-то кроме театра? Но что?

«Может тебе стоит начать общаться с труппой? – с надеждой спросил я – Помнишь Эмму Сандерс? Мне казалось вы в театре неплохо общались. Вы бы могли вместе пройтись по магазинам или что-нибудь в этом роде. Думаю, она была бы рада составить тебе компанию. Это несправедливо, что ты запираешь себя в четырех стенах….»

Сюзанна непонимающе посмотрела на меня:

«Думаю, что я еще не готова общаться со своим прошлым, - Я понимающе кивнул в ответ. – Тем более, что меня вполне устраивает твоя компания, Терри. Я до сих пор вспоминаю наш полет, а походы в кино и кафе уже становятся для меня обыденностью. Рядом с тобой мне легче не обращать внимание на пристальные взгляды прохожих. Ты единственный, с кем я не ощущаю себя…калекой».

Это бы удар ниже пояса. Последнее слово, словно огромная бродвейская афиша маячила перед глазами. Но, к сожалению, все, что говорила Сюзанна, была чистейшая правда. Только она не учла того, что всякий раз появляясь с ней на людях, я чувствую, как все с осуждением смотрят на меня, вновь вспоминая печальную историю Сюзанны Марлоу. Каждый наш выход на публику был моим личным вызовом обществу. Не знаю, как долго еще смогу выносить это.

Я постарался стряхнуть с себя тяжелые воспоминания и натянуто улыбнулся:

«Конечно, наши прогулки и безумства остаются в силе до тех пор, пока ты сама этого хочешь, но все же должно быть еще что-то помимо…Нас, - Я с трудом выдавил из себя последнее слово, которое неизбежно возвращало меня к суровой реальности и будто кричало:
«Ты сделал свой выбор, но не в ее пользу. К чему теперь удивляться». – Может быть, музыка, рисование или вышивание? – я перебирал в памяти все виды деятельности, где наличие ног не самая важное условие.

«Да, музыку я когда-то очень любила – отозвалась Сюзанна и в ее голосе послышались грустные нотки.

Я удивленно приподнял бровь, тем самым, поощряя Сюзанну продолжить рассказ.

«Мама, - чуть слышно произнесла она – она играла на пианино. Это была ее вторая страсть, после папы, конечно. Когда я была совсем еще маленькой, помню, как родители часто просиживали часами, играя в четыре руки. Это было бесподобно! Мне всегда казалось, что в эти минуты ангелы спускались с небес и благословляли их союз. А когда я подросла и смогла доставать до педалей, мама сама садилась со мной за пианино после обеда и учила играть. Она всегда повторяла, что однажды кто-нибудь непременно влюбится в мою игру и сможет оценить меня по достоинству. Я делала большие успехи, и мама тайком мечтала о моей карьере великой пианистки. Со временем музыкальные вечера превратились в семейную традицию. Но когда папа умер, мама распорядилась выкинуть пианино и заперла музыкальную комнату на ключ. Я знаю, что ей было очень больно и никогда не винила ее за это. С тех самых пор в доме никогда не звучала музыка».

«Хмм…» Мне было очень жаль, что я вновь затронул больную тему. Сегодняшний разговор был сущим испытанием для столько хрупкого сердца Сюзанны. Но больше всего меня поразила миссис Марлоу. Никогда бы не подумал, что что-то может причинить ей боль. Раньше я полагал, что делать больно - исключительно ее задача. Возможно, я тогда впервые подумал о ней, как о живом человеке.

«Что ж…если музыка отпадает, тогда быть может скульптура?»

«О нет! – сморщила нос Сюзанна. – Меня никогда не прельщали холодные камни».

«А живопись?»

«Вряд ли…Думаю, у меня совершенно нет к этому таланта».

«Рукоделие?»

«Прости, но у меня аллергия на кропотливую работу. Терри, неужели ты собираешься перечислить все известные тебе виды искусства, лишь бы заинтересовать меня чем-то?»

«Ну, если это понадобиться, то я готов!» - усмехнулся я, стараясь заразить Сюзанну своим энтузиазмом. Ведь должно же быть что-нибудь кроме меня, что способно завладеть ее вниманием?

Словно прочитав мои мысли, Сюзанна ответила:

«Не стоит обо мне так беспокоиться, правда. Давай, оставим все как есть. Видимо, ты и есть мое единственное хобби» - и в который раз на лице Сюзанны засиял розовый румянец.

Мне искренне жаль, что у нас столь диаметрально противоположные хобби: она болела мной, я тобой. Классический любовный треугольник. Ничего интересного. Как в обычной жизни.

Я понял, что разговор окончен, потому как Сюзанна взяла мисс Остин со стола, открыла книгу на первой попавшейся странице и начала читать, скрывая за чувствами героев собственные переживания. А я открыл тетрадь и начал писать. Мне так не терпелось рассказать тебе о своих гастролях и нашей случайной встречи, что переживания по поводу Сюзанны сами собой отошли на второй план. Хотя где-то глубоко внутри я все еще продолжал чувствовать себя полным ничтожеством.


Яичница догорала на сковородке и по удушающему запаху гари я понял, что остался без завтрака. Видимо кулинария никогда не сможет стать моим хобби.

Я взглянул на часы. Стрелки приближались к отметки 12 и я поспешил покинуть кухню до того, как вылетит кукушка и исполнит свою беспощадную серенаду. Я бы с радостью избавился от этих часов, но это был подарок домоправительницы, которая примыкала к числу моих самых ярых поклонниц, и мне не хотелось огорчать старушку.
Я еще ненадолго задержался на кухне, чтобы положить в карман головку чеснока. Так на всякий случай. Сегодня мне предстояла встреча с миссис Марлоу с глазу на глаз, а я не знал, удачно ли сложилась ее ночная охота на очередную сногсшибательную девственницу.

Да, чуть не забыл. Прошу тебя, больше не плачь в моих снах. Ни один человек на Земле не заслуживает твоих слез. Особенно я. Хотя очень надеюсь заслужить поцелуй этой ночью в обмен на историю о том, как был сделан еще один шаг на пути к возрождению мечты Сюзанны.
Но все это после, а теперь мне правда пора бежать. Не скучай! Я скоро вернусь!



Всегда твой, вооруженный до зубчиков чеснока,
Терри

P.S. Мне кажется, что я сегодня тебе еще не говорил, как сильно я тебя люблю…




«Да, ты и правда, свинья, Грандчестер…» - подумала Сюзанна, переворачивая очередную страницу. Но в этих словах не было ни боли, ни упрека, ни одной эмоции. Лишь сухая констатация факта.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:02 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
21 сен 2012, 10:12
Сообщений: 11542
Глава 12
Творческая


Изображение

14 июля 1916 год

«Вы опоздали, Терренс» - миссис Марлоу стояла возле окна, повернувшись ко мне спиной. Я не видел ее лица, но мог поклясться, что оно было искажено гримасой злости и ненависти, прикрытой за вежливым тоном и как всегда безупречным внешним видом.

Тут она обернулась, и я весь напрягся и вытянулся по стойке смирно. Меня всегда обескураживала властность этой на вид хрупкой женщины. Невозможно было укрыться от ее пристального взгляда, что пробуждало во мне воспоминания о маленьком мальчике, сыне герцога, и столь ненавистной ему мачехе. Утренняя беспечность куда-то испарилась, оставив лишь легкий след кудрявой копны волос, да озорной улыбки.

«Тем не менее, - продолжала сверлить меня взглядом миссис Марлоу. – спасибо, что пришли. Надеюсь, вы понимаете, почему я вас позвала?»

Не надо было быть прорицателем вроде Нострадамуса, чтобы понять, что речь пойдет, конечно же, о Сюзанне. Я опустил руку в карман, нащупал головку чеснока и почувствовал себя в безопасности. Все-таки не смотря на 20 век, мы верим в предрассудки не менее чем лет 300 лет назад. И это называется век прогресса?

«Думаю, что да. По правде говоря, я и сам, миссис Марлоу, хотел с вами поговорить о Сюзанне..»

«Что ж, это хорошо, - отозвалась «заботливая мама» и присела на край кушетки возле окна. – Я Вас слушаю, Терренс».

«Ladies first, - усмехнулся я, стараясь разрядить обстановку. Было ощущение, что по комнате летает шаровая молния, которая вот-вот бросится к своей цели. Желание разделить место на кушетке рядом с собеседницей у меня совершенно не было, поэтому я облокотился плечом о шкаф, совершенно позабыв, что это любимый шкаф миссис Маролу, и какие страшные муки меня ожидают за такую дерзость.

«Вы неисправимы!!! Ваша надменность и циничность просто сводят меня с ума! С тех пор как вы появились в нашей с Сюзанной жизни все пошло верх дном. Вы разрушаете все, к чему прикасаетесь! – миссис Фурия была просто в ярости, и даже полуденное солнце не смогло смягчить ее души. – Я доверила Вам свою дочь, самое дорогое, что у меня есть, а Вы…вы…посмотрите, что Вы с ней сделали….да, и…Терренс, уйдите наконец-то, от шкафа! Это же 17 век!!!»

Видимо миссис Маролу немного лукавила, говоря, что Сюзанна – самое ценное, что у нее есть.

Я послушно переместился вглубь комнаты и перевел дыхание:
«Миссис Маролу, - сухо отрезал я, стараясь не выдать тот шквал эмоций, что кипели во мне. Только ты одна способна понять, каково мне было стерпеть ее обвинения – мне казалось, что мы собрались здесь, чтобы поговорить о Сюзанне, а не изучать мою грешную душу. Что ж попрошу придерживаться намеченной цели».

Яркая вспышка молнии в глазах женщины, так и не долетев до меня, погасла; вместо этого миссис Маролу закрыла лицо руками и…расплакалась. Никогда не думал, что камни могут плакать…

Повинуясь сиюминутному порыву я вытащил платок и протянул его ей.

Дрожащая рука приняла мой «дар»:

«Вы так жестоки к нам, мистер Грандчестер! Но за что? Что мы Вам сделали??? Я позволяю Вам приходить сюда каждый день, видеться с моей дочерью, и это при том, что вы с ней даже не помолвлены! Что о нас скажут люди??? Это позор! Но Сюзанна так хочет, и я не могу пойти против нее. Будь моя воля я бы ни за что не допустила Вас и к порогу нашего дома!!! Вы – наше проклятье, Гранчестер! Вы появляетесь и исчезаете, когда Вам вздумается. А я остаюсь с Сюзанной одна. Именно я высушиваю ее слезы, а не Вы! Это я по ночам слышу, как она проклинает инвалидное кресло! Но самое ужасное, это дни, когда Вас нет. Она часами сидит у окна без каких-либо движений. Все высматривает и надеется на Ваше скорейшее возвращение. Вы стали ее единственным смыслом жизни. Не дав девочке толком прийти в душевное равновесие, вы покидаете ее ради каких-то гастролей. Так больше не может продолжаться! Весь этот месяц Сюзанна практически не спала и не ела. Она ждала Вас, слышите, ждала! Ее жизнь и так уже не будет прежней по Вашей вине, но еще раз заставлять ее сердце разрываться от мук, я Вам не позволю…»

В голове мелькали картинки вчерашнего разговора с Сюзанной. Теперь мне стала до конца понятна ее бледность, измученный вид и опухшие от слез глаза. Сюзанна врала мне, говоря, что она просто меня ждала. Это было слишком не просто для нее. Я воочию видел, как она перелистывает календарь, отмеряет дыханием ход времени, а безразличные дни сменяют друг друга.

Легкость и сарказм сегодняшнего утра куда-то исчезли. Но твой образ…Он стал еще сильнее и ярче. Ведь я сам когда-то жил тем же…ожиданием встречи с тобой. Какая ирония судьбы! Мы плывем с Сюзанной в одной лодке, но в разные направления. На море ни ветерка, и наша лодка качается из стороны в сторону, так и не сдвинувшись с места.

Я безвольно опустился на кушетку рядом с миссис Маролу. От нее не укрылся мой растерянный взгляд, покорность и желание все исправить.

«Вы, Терренс, совсем не тот человек, который должен быть рядом с моей девочкой. Ей нужно тепло и ласка, а не Ваше снисходительное присутствие. Вы знаете, какая самая большая мечта Сюзанны? Я Вам скажу: больше всего ей бы хотелось просто идти с Вами под руку, ни о чем не думая, на замечая на себе пристальных и пренебрежительных взглядов! Если бы Вы только знали, как она боится этих взглядов и как боится, что и Вы начнете на нее так же смотреть…»

«Миссис Марлоу, Вы же понимаете, что этого никогда не случится…» - уверил я свою собеседницу относительно последней части предложения, однако, меня, кажется, не так поняли.

«В том-то и трагедия, что никогда!!!! – голос Миссис Марлоу сорвался на мышиный визг. – Слышите, НИКОГДА!!!! Моя девочка никогда не сможет ходить, так же как и мы с Вами. Вы наверяка никогда даже не задумывались, как тяжело нам с Сюзанной теперь приходится. У нас была последняя надежда, что доктор разрешит использовать протез, но все оказалось тщетно…»

«Протез…» - пронеслось у меня в голове, и от этого слова стало как-то не по себе. Как будто бы я только сейчас осознал, что произошло с Сюзанной и моей жизнью.

«Ах, Терренс! Это так ужасно! Доктор уверял меня, что через полгода, когда Сюзанна поправится, мы сможем заказать для нее протез. Но это оказалось так дорого! Я, конечно же, могла бы продать некоторые книги из коллекции мистера Марлоу, но это все, что осталось у меня в память о муже…и я не знаю, что мне делать…Конечно, мы можем купить более дешевый протез, но он такой несовершенный…моя доченька заслуживает только самое лучшее…Ведь новые протезы могут сгибаться даже в колене…О, моя, Сьюзи!» - миссис Марлоу вновь залилась слезами, а мой платок уже насквозь промок от ее страданий…

«Если вопрос только в деньгах, то я непременно все оплачу. Это мой долг, миссис Марлоу. Не стоило из-за этого даже переживать. Я сегодня же навещу доктора, и мы обговорим все детали…»

Миссис Марлоу удивленно приподняла брови:

«Терренс, вы не понимаете, о чем говорите…Это по меньшей мере полторы долларов…Понимаете, этот протез можно заказать только в Европе и…»

«Миссис Маролу, я обещаю, что Сюзанна, никогда не будем ни в чем нуждаться…» - решительно перебил я миссис Марлоу. На мгновение мне показалось, что сейчас мы отыгрываем роли, четко спланированные и срежиссированные невидимым злым гением.

Полторы долларов – это больше, чем я располагал… Но я могу продать машину или попросить Роберта заплатить за несколько месяцев вперед, или же обратиться к маме…нет…только не к ней…

«Спасибо, Терренс, - тучи над городом начинали рассеиваться, и на горизонте показалась чуть заметная улыбка миссис Маролу. – я всегда знала, что вы честный человек. Но я бы все-таки настаивала на том, чтобы вы ушли из театра. Сюзанна не сможет пережить еще одну разлуку с Вами. Она еще так слаба…»

Это было уже слишком. Мне понадобилась вся моя сила воли и добрые две минуты, чтобы пересчитать все твои веснушки и успокоится. Бросить театр?! А, может быть, миссис Маролу еще поставить будку возле дома и посадить меня на цепь?! Вот только лаять у нее получается гораздо лучше, чем у меня.

«Не думаю, что Сюзанна будет рада, если и я покину сцену. А свой путь в жизни она обязательно найдет, ведь она его даже еще не искала. И у меня, кажется, есть идея, как ней в этом помочь…»

Миссис Марлоу недоверчиво посмотрела на меня:

«Очередная несносная идея вроде ваших полетов, походов в кино, поездке на лошадях, где моя девочка упала с лошади, или же когда вы праздновали с ней премьеру спектакля и уставили всю комнату свечами и чуть не подожгли весь дом? Терренс, я больше не потерплю Ваших безумств!»

Прости, что я не рассказывал тебе о некоторых наших с Сюзанной приключениях, но честно признаюсь, не люблю хвастаться своими неудачами. Тем более перед той, кем мне хотелось бы быть самым лучшим.

«Нет, что Вы, - парировал я - Все будет происходить на ваших глазах, если Вы не против, конечно…»

«Против чего, Теренс? Могу ли я получить объяснения?»

«Несомненно, - улыбнулся я, вставая с кушетки, и ощущая, как озорной ветерок вновь ласкает лицо – думаю, что к пяти часам вы получите исчерпывающие объяснения».

Уже будучи в дверях я не удержался и добавил:

«Все, что от Вас требуется, так это Ваша дочь и эта комната. Сегодня Вам придется принимать важного гостя».

«Терренс, постойте, не смейте уходить без объяснений. Вы…вы…»

«Я знаю, миссис Марлоу, я как всегда неисправим» - сказал я и захлопнул за собой дверь. Обожаю оставлять ее в легком недоумении, и, кажется, начинаю понимать, почему она меня так ненавидит.

По дороге к доктору Джонсу, который наблюдал Сюзанну, я все думал о тебе. За всеми переживаниями о Сюзанне и моей одержимостью тобой, я так и не спросил у тебя, каково тебе было там, на лестнице. Помню, Альберт говорил, что тебе пришлось нелегко в те дни. Но сколько весит это «нелегко»? Какова цена, что ты заплатила Сюзанне? Я всегда страшился этих мыслей, уверял себя, что тебе все равно. Я для тебя всего лишь 20 страниц. Приятные воспоминания прошлого. Не более того. Но что, если это не так? Что, если ты, как и Сюзанна ждала все эти годы? Что, если наше решение было не чем иным, как предательством?

Я остановил машину, потому что не способен был видеть ничего, кроме слез.

Кенди, как ты там? Где ты? С кем ты? Надеюсь, мисс Пони в добром здравии и тебе не пришлось уехать к ней из-за болезни, а просто так? Я так благодарен этой добродушной старушке, что она воспитала чудную девочку. А может быть, ты уехала, чтобы не видеть меня? Да, ты права…я достоин лишь твоей ненависти. Но все, о чем я могу сейчас мечтать, чтобы однажды, увидев очередную статью обо мне, ты не отшвырнула газету в сторону, а хотя бы на мгновение задержала взгляд на мне. Прошу, помни меня!

Ты улыбаешься? Значит все хорошо? Тогда и я могу продолжать свой путь…жизнью я бы это вряд ли назвал…

Разговор с доктором Джонсом был достаточно коротким. От меня требовалось лишь подписать кое-какие бумаги и к назначенному сроку выложить полторы долларов.

По дороге домой, я заехал в автомастерскую, где мою машину оценили в 1100 долларов и пообещались продать в кротчайшие сроки. (Придется вновь научиться ходить пешком). На счету в банке лежало около тысячи долларов, а значит, часть моего долга Сюзанне может быть выплачена. Осталось вылечить ее душу.

Ровно в пять часов я постучался к Марлоу. Хозяйка дома не замедлила открыть дверь.

«Миссис Марлоу , - официальным тоном произнес я. – Позвольте представить моего друга и одного из самых известных художников Америки мистера Джейкоба Моррисона».

Миссис Маролу медленно перевела взгляд на невысокого мужчину средних лет, с слегка взъерошенными волосами и практически черными глазами. Даже если бы я не упомянул, что Джейкоб художник, его экстравагантный внешний вид сказал бы сам за себя: клетчатый пиджак украшал малиновый платок, светлые же брюки оттеняли остроносые, до блеска начищенные ковбойские ботинки, и небрежно зажатая в уголке рта сигарета довершала сей нелепый, но вместе с тем элегантный вид.

«Очень приятно, - едва слышно сказала миссис Маролу, чем несказанно меня удивила. Дважды за один день. Даже для меня это уже чересчур. Обычно я привык слышать ее пронзительный вопль, а тут даже румянец на щеках! Видимо ее «любовь» распространяется исключительно на меня.

Чуть дрожащими руками она распахнула дверь и впустила гостей. Мы прошли в гостиную, где нас уже ждал чай и пирожные.

«Это большая честь для нас, мистер Моррисон,» - щебетала хозяйка, подавая чай гостю, совершенно забыв обо мне. – Я только на прошлой неделе посещала с подругами Вашу выставку…А теперь Вы сидите здесь, у меня дома…Я, право, с трудом могу в это поверить…Хочу отметить, что ваши картины просто бесподобны! Такое буйство красок и света! А Ваши портреты? В них можно влюбиться, даже не видя оригинал! Совершенно справедливо, что в New York Times вас окрестили «жемчужиной» современного искусства.

На этих словах я покинул комнату, чтобы завершить приготовления. Когда я вернулся, Сюзанна была уже в гостиной и с восторгом слушала, как Джейкоб о чем-то ей рассказывал. Наверняка осыпал ее комплиментами, старый ловелас.

Семейство Марлоу настолько были поглощены гостем, что могли бы меня не заметить, если бы не мольберт, который с грохотом выпал из моих рук.

«Терри, что это?» – спросила Сюзанна.

«Сейчас увидишь…Джейкоб, помоги, а то, кажется, одному мне все не унести»

Джейк в один шаг оказался рядом со мной, подхватил мольберт и установил в центре гостиной. Я же сдвинул пирожные и прочую гадость в сторону и разложил на столе, кисточки, краски и бумагу.
Сюзанна наблюдала за мной словно ребенок, впервые увидевший пони. Она просто сияла от удивления и восторга.

«Я, кажется, понимаю, - с замиранием сердца произнесла Сюзанна – мистер Моррисон собирается написать одну из нас..»

«О… - выдохнула счастливая хозяйка семейства – это огромная честь…мы право…»

«Ну, что вы, - поспешил я прервать мечтания миссис Маролу, а то бы она и правда заставила беднягу Джейкоба нарисовать ее исключительно во всех ракурсах. – рисовать будет не мистер Моррисон, а Сюзанна».

«Я?! Но Терри, ты же знаешь, что я совсем не умею рисовать!»
«Вот поэтому я и пригласил самого лучшего художника на всем континенте, чтобы он тебя этому научил…»

«Честно говоря, когда Терри попросил меня дать несколько уроков очаровательной леди – вмешался в разговор мистер Моррисон – то я было чуть не отказался, т.к. считаю это достаточно скучным занятием, но когда я узнал, что моей ученицей будет несравненная мисс Марлоу, безоговорочно согласился. Вы, наверное, не знаете, но я – Ваш самый страстный поклонник. Я пересмотрел все Ваши спектакли по нескольку раз и многие мои работы я написал, вдохновленный вашей игрой. Поэтому Вы окажете мне большую честь, если согласитесь быть моей ученицей».

Кровь прилила к лицу Сюзанны и розовой тенью покрыла щеки.
«Вот и замечательно! – воскликнул я, все еще чувствуя на вкус очередную победу – Не буду Вам мешать и пройду в библиотеку, поучу, а то Роберт будет в ярости, если я не получу главную роль».

«Нет, Терри, не уходи, пожалуйста,» - взмолилась Сюзанна.

«Как скажешь. Тогда у меня есть отличная возможность увидеть твои первые успехи и досадить своему режиссеру. А что? Неплохая идея. Поэтому ни за что не сдвинусь со своего места до самого окончания урока».

Все присутствующие в комнате рассмеялись, даже чопорная миссис Марлоу позволила себе пару смешков. Единственный, кто оставался серьезным, был я. Тяжело находиться среди общего веселья, когда не можешь разделить его с тобой.

Если бы было только можно повернуть время вспять, интересно, чем бы мы с тобой занимались в этот теплый вечер? Не знаю, как ты, а я бы от души смеялся, глядя на моего стойкого и храброго, но по-кукольному хрупкого тарзана с веснушками.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:02 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 13
Неопределенная



1 августа 1916 год

Ты даже не представляешь, сколько на свете существует цветов и оттенков! Только желтого насчитывается более 30. И это прекрасно! Потому что все эти краски поселились у тебя в волосах, а так же по всему дому семьи Марлоу. Когда мы встретимся, я перечислю их все. Буду ласкать твои пушистые пряди и чувствовать, как лучи солнца проникают ко мне в душу.

За две недели дом Марлоу изменился до неузнаваемости. Теперь каждый день у Сюзанны начинается с уроков рисования. А утро миссис Маролу – с гордости за свою способную дочь.

Постепенно скованность Сюзанны прошла и на холсте стали появляться более смелые мазки, а краски стали ярче. Они были повсюду: синее пятно на диване в гостиной – Сюзанна пыталась нарисовать небо, опоясанное ленивыми облаками, и так замечталась, что пролила краску на несчастный диван; любимому шкафу миссис Марлоу досталось еще больше – Сюзанна выезжала из гостиной, колесо кресла заклинило и вся палитра, что была на коленях юной художницы угодила прямо на дверцу шкафа. Нам понадобились добрые пол часа, чтобы оттереть все пятна до прихода хозяйки дома. Вся комната Сюзанны завалена рисунками, какими-то набросками, пробами и эскизами. Меня поначалу удивляло, с каким рвением она принялась за обучение, но потом я понял, что ей так же, как и мне, очень хотелось найти что-то по душе, а с таким учителем, как Джейк, это было достаточно легко. Они сразу подружились. Джейкоб очень терпеливо относился к маленьким неудачам Сюзанны, раз за разом исправляя ошибки и постепенно я перестал бояться, что какое-то невзначай брошенное слово может больно ранить Сюзанну.

Я обычно забегаю к ней по утрам, чтобы критически оценить новые успехи «ученицы», перекинуться парой слов с Джейком, стащить пару сдобных булочек у Маргарет и убежать на репетицию. Ах, да, я все же получил ту роль. Роберт счастлив и уверяет меня, что новый спектакль грозиться затмить «Ромео и Джульетту». Но для меня это уже не так важно. Точнее, это важно, но не так. Театр всегда будет моей страстью и домом, где мне в отличие от жизни, не нужно играть никаких ролей, а просто упасть в пропасть музы и купаться в ее объятьях. Но главная мистерия в жизни все же происходила у Сюзанны дома. Захватывающее приключение, где не должно было быть проигравших. Мы с Сюзанной играли самые важные роли в жизни, и снова на одной сцене. Жаль, что на это представление я не могу заказать для тебя билет в первом ряду.


8 августа 1916 год

Какая все-таки странная человеческая натура. Когда мы достигаем цели, то обнаруживаем, что нам необходимо больше.

Поэтому вдохновленный первыми успехами Сюзанны в области изобразительного искусства, я решил не останавливаться на достигнутом. Это превратилось в своего рода одержимость – желанием подарить ей радость и отвлечь от черных мыслей. Хотя, возможно, единственным желанием было отвлечь Сюзанну от себя, дать ей понять, что жизни вне меня тоже существует. Ведь я не могу быть все время с ней рядом, даже если мы…нет! Этого никогда не произойдет. Я всегда буду ей верным другом, не более того. Поэтому мой долг – помочь ей стать полноценным, гармоничным человеком, со своими увлечениями и страстями. Когда-нибудь она все же поймет, что любит не столько меня, сколько образ театра и сцены во мне. Я это понял уже давно, но сколько потребуется времени ей, чтобы все осознать?


11 августа 1916 год

Кенди, если я еще раз возьмусь за молоток и гвозди, побей меня, пожалуйста, ладно?


P.S. Сегодня с Сюзанно материли скворечник для птиц в саду. Отбил себе все пальцы и опоздал на репетицию. Роберт был в ярости. Карен торжествовала. Когда-нибудь я ее точно придушу.

P.P.S. Видимо моя тонкая творческая душа не терпит тяжелой мужской работы. Придется тебе с этим смириться.


21 августа 1916 год

Я всегда недолюбливал время, проведенное у Марлоу. Мне всегда казалось, что я попал не в уютный, просторный, со вкусом обставленный дом, а в семейный склеп. Гробовая тишина и постоянные инспекции миссис Я-Вечно-Лезу-Не-В-Свои-Дела просто убивали меня. Но сейчас все изменилось.

Наши встречи проходят намного оживленнее. Сюзанна вся светится. Куда-то пропал призрак безысходности и уныния. Даже тон миссис Марлоу стал снисходительней и дружелюбней. Моя «подопечная» наперебой рассказывает о своих достижениях за день. А их немало: уроки по вышиванию (Сюзанна вышила мне чудный платок, который я обещал всюду носить с собой), занятия по садоводству (после неудачи со скворечником мы устремили свой взор на более приземленные вещи) и поэзии.

Не смотри на меня так удивленно. Наша любовь к Шекспиру не может пройти даром. И если Сюзанна не может играть Офелию на сцене, возможно, она сможет сочинять столь же прекрасные стихи, что и Бард.

Мне так хочется, чтобы СЮзанна ощутила себя своей среди людей, что я не собираюсь ограничиваться только этими занятиями. Думаю, что можно пригласить учителей по филослофии, скульптуре и попросить Маргарет научить Сюзанну печь те восхитительные пирожные, которыми та балует нас по выходным.

Что? Я что-то делаю не так? Думаешь, это слишком много? Осмелюсь проявить дерзость и с тобой не согласиться, т.к. это единственный способ, чтобы Сюзанна нашла свое место в жизни. Остается только перепробовать абсолютно все и понять, где она чувствует себя, как дома. А я все это время буду рядом с ней, во всем помогать и поддерживать. Это мой долг.

И у меня, т.е. у нас с Сюзанной, есть уже неплохие результаты. Только почитай, какое восхитительное стихотворение она написала:

Твой образ не сотрут года,
Что так безжалостны со мною,
Он будет вечен и всегда
Блестеть в сердцах людских звездою.

И та звезда, что так пленит,
И манит быть с собою рядом,
На веки вечные затмит
Все муки, посланные адом.

Но нет невзгод, есть только ты,
Что так мучительно прекрасна,
И нет на свете той хвалы,
Чтоб не воспеть тебя напрасно.

Тот образ, что милей мне всех,
Храню я в сердце под охраной.
И имя у него, как Божий свет,
Тот образ я зову Дианой.

«Диана? Кто это?» - спросил я, еще раз пробегая глазами по строчкам стиха.

«Это моя мама. Знаешь, когда мне мистер Саймон дал задание написать любовное стихотворении, я тут же вспомнила, как папа частенько сидел в библиотеке и писал для мамы стихи. А теперь ей некому писать. Мне так захотелось посвятить его маме, что совершенно забыла о нас..» - и кровь вновь прилила к щекам Сюзанны.

У нее несомненно есть талант. Разве не прекрасное стихотворение? Может быть, через годы она станет великой поэтессой, вроде Дикинсон, и покорит всю Америку, а я буду греться в лучах ее славы и благодарить судьбу и тебя, за столь удивительную идею, как уроки поэзии.

Кенди, знаешь, я уже привык считать, что лучшее для меня уже позади. Но стихотворение Сюзанны доказало обратное. Я все еще могу сделать ее счастливой. А еще я заметил, как она гордилась собой, протягивая мне листок, исписанный убористым мелким почерком. Я на мгновение испугался, что могу влюбиться и в Сюзанну, и в эти маленькие буковки, настолько трогательно выглядела поэтесса.

Но все же я до сих пор ощущаю грусть, которая стала неотъемлемой частью Сюзанны. А значит наши поиски все еще продолжаются.


P.S. Знаешь, если бы я писал то стихотворение, оно бы звучало так:

Тот образ, что милей мне всех,
Храню я в сердце под охраной.
И имя у него, как Божий свет,
Тот образ «Кенди» называю.

Сладких снов, моя неугомонная Эндри.


28 августа 1916 год

Скульптура и философия потерпели фиаско. Но не стоит отчаиваться. Только вперед.


P.S. Я уже давно не говорил, как сильно тебя люблю…исправляюсь…


Неизменно Твой,
Закрученный в вихре событий,
Терри


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:03 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 14
Критическая


Изображение

1 сентября 1916 год

Сентябрь…Грустный месяц, не так ли? Под шорох опавших листьев я покинул колледж св. Павла, а вместе с ним и самого себя.

Раньше я ненавидел Лондон с его смогом, темными улочками, промозглостью и сестрой Грей. Я ненавидел отца и мачеху, воздух, которым они дышали. Но встретив тебя, этот город стал для меня городом мечты. Сколько всего он смог нам подарить? Взгляды украдкой, робкие улыбки, твои золотистые кудряшки, прогулки по паркам и ненастоящий холм Пони. Ты заставила меня бросить курить, делать что-то ради других и просто от души смеяться. Ты показала, каким я могу быть и что самое ценное в жизни.

Черт, да какому же Богу надо помолиться, чтобы вернуть эти дни?!

Тогда я даже не смог с тобой попрощаться…и сейчас не хочу говорить этого страшного слова. Мне кажется, что с тех пор я постарел на тысячу лет. Того Терри уже нет. Он ушел вместе с осенней листвой в надежде, что земля круглая и рано или поздно сведет нас вновь.
А теперь мы словно чужие друг другу, словно эти воспоминания принадлежат не нам… Грустный месяц сентябрь, не так ли?


P.S. Хочу попросить Джейкоба нарисовать твой портрет по фотографии. Правда, она не совсем удачная, ведь там не видно всех веснушек, и на ней ты не кричишь: «Я ненавижу тебя, Грандчестер!»


5 сентября 1916 год

За всей этой суетой и погоней за счастьем, мы не заметили, как наступил роковой день. Привезли протез.

Когда пришел посыльный, мы с Сюзанной сидели в гостиной и заворачивали подарки для детей из церковного приюта. Для девочек Сюзанна и миссис Маролу сшили кукол, а для мальчиков мы купили деревянные машинки и стеклянные шарики.

Я сидел и представлял, что вполне бы мог это делать и для детей из дома Пони, и ты бы непременно мной гордилась и со свойственным тебе прилежанием командовала бы процессом.

При виде посыльного в комнате воцарилась тишина. Казалось, прошли часы перед тем, как миссис Марлоу взяла коробку. Дверь молча затворилась, и мы остались наедине со своим нежданным «подарком».

«Сюзанна,я распоряжусь отнести это в комнату, пока мы не закончим…» - нарушила молчание миссис Маролу.

Сюзанна ничего не ответила, и я почувствовал, как в ней борятся два чувства: страх и любопытство.

«А может, сначала примеришь свою «обновку»? – с надеждой спросил я. – Тогда мы с тобой вместе смогли бы отнести подарки детям».
«Нет, - отрезала Сюзанна. – мама права, сначала лучше закончить с подарками…»

Сюзанна опустила голову и начала упаковывать куклу. Руки ее дрожали, и ленточка все падала и отказывалась подчиняться.
Когда все подарки были упакованы, Сюзанна попросила меня отвезти ее в комнату.

«Может быть, лучше мне?» - поспешила миссис Маролу. –Думаю, Терри не обязательно…»

«Нет, мама, - решительно перебила ее Сюзанна. Такого тона мне раньше не доводилось от нее слышать. – Я хочу, чтобы все сделал Терри».

Мы вошли в комнату. Коробка лежала на кровати, и Сюзанна жестом попросила ее открыть. В ней лежал деревянный протез с кучей всяких непонятных ремешков и листок с инструкцией.

Я достал протез, а потом перенес Сюзанну на кровать. Понадобилось немало времени, чтобы разобраться с инструкцией. Мой голос и руки предательски дрожали, как будто я присутствовал при чем-то таинственном и запретном. Когда мы с Сюзанной разобрались, что к чему, она медленно приподняла юбку, обнажая ногу в шелковом чулке и кружевных панталонах. На пустоту, которая занимала место несуществующей левой ноги, я старался не смотреть.

«Что ж…давай, его опробуем», - только и нашелся, что сказать.
Очень аккуратно, едва дыша, я закрепил ремни на ноге и поясе Сюзанны и медленно поставил ее на пол. Сюзанна стояла достаточно уверенно, а глаза наполнялись слезами.

«Отлично! – прошептал я. – теперь нам надо сделать первый шаг».
Держа Сюзанну под руку, я поманил ее к себе.

Кенди, это было похоже на чудо! Словно Сюзанна моя маленькая дочь, которую я учу ходить. Мы сделали два шага и остановились. Когда я посмотрел на нее, слезы уже рекой текли из глаз. Она была в другой реальности, где может ходить.

«У тебя здорово получается, Сьюз, - подбадривал ее я. – давай, попробуем пройтись теперь по комнате?»

Сюзанна молча кивнула и сделала еще один неуверенный шаг. Раньше я никогда не задумывался, что ходить с протезом так трудно. Но теперь я понимаю, чего это стоит.

В этот момент вошла миссис Марлоу и кинулась к ногам (да, теперь у нас есть две ноги!) Сюзанны.

«Доченька моя, ты прекрасна! Мы снова можем ходить!»
«Да, мама,» - чуть слышно прошептала Сюзанна, сама еще не веря в происходящее.

Я незаметно вышел из комнаты и направился в сад. Слишком много впечатлений за один день. Тем более мне так не терпелось тебе обо всем рассказать.

Знаешь, мне было так страшно помогать Сюзанне делать первые шаги. Я так боялся, что Сюзанна не сможет их сделать, и я так отчетливо читал тот же страх в ее глазах, что едва мог шевелиться. Но мы все-таки смогли!

Конечно, Сюзанне еще придется много тренироваться, чтобы научиться пользоваться протезом. И ей так не хватает твоей храбрости и мужества, что я боюсь, как бы Сюзанна совсем не разочаровалась в жизни. Но мы же все преодолеем, ведь так?


P.S. Только прошу тебя, приснись мне сегодня для храбрости, ладно?


12 сентября 1916 год

«Сюзанна, у тебя очень уставший вид, может, пойдем в дом?»
Вот уже час, как мы ходили по саду, оглядывая свои «владения» цветов и благодаря мистера Беркли, что он помог нам со скворечником.

«Нет, Терри, я, пожалуй, еще пройдусь. Все в порядке.» - вымученно улыбнулась Сюзанна.

Мы оба знали, что это совсем не так. Я – благодаря наставлениям доктора Джонса, который утверждал, что поначалу ноге стоит привыкнуть к протезу и первые месяцы не стоит делать больших нагрузок. Сюзанна же – благодаря нестерпимой боли в не натренированных мышцах и натертостям от протеза.

«Терри, как ты думаешь, те упражнения, которые посоветовал доктор Джонс, помогут мне?»

«Конечно. Вспомни, что он сказал, что через год ты будешь бегать, так как будто ничего и не было».

Подозреваю, что ни я, ни Сюзанна не сомневались сумрачности этих слов. Пусть только боль ее пройдет, а большего мне и не надо. А хромота и неуклюжесть смотрятся даже по-детски пикантно.

Кенди, как ты думаешь, это все когда-нибудь закончится, или все же мы вынуждены будем вечно терзаться от мук душевных и физических? А может это и есть наш билет в рай? Ваш Бог почему-то патологически любит убогих и страждущих.

А еще из меня бы получилась неплохая сиделка. Я уже научился бинтовать, промывать раны и читать сказки на ночь. Миссис Марлоу требует нанять сиделку, но Сюзанна против и подпускает к себе только меня.

Думаю, что присутствие сиделки просто окончательно убедит Сюзанну, что она не такая как все. Мне же остается покориться судьбе. Кенди, еще немного и я сойду с ума. Ты даже не представляешь, каково видеть все это. Но я терплю. Я не могу не терпеть. И лишь призрачный образ тебя, идущей по заснеженному Нью-Йорку, такой одинокий и весь израненный, бередит душу намного сильнее, чем обнаженная беспомощность Сюзанны.


P.S. Уже три дня вижу один и от же сон, как будто я бегаю по городу и ищу тебя. То вижу тебя в отражении витрин магазинов, оборачиваюсь, но тебя нигде нет. То ты сидишь в кафе с подружками и звонко смеешься. И вдруг ты оборачиваешься, и это вовсе не ты, а какая-то страшная уродина с еще более страшными веснушками. И такое повторяется много-много раз. Но вот я наконец-то вижу тебя. Не видение, а именно тебя. Ты как обычно куда-то торопишься. Пробегаешь мимо меня, задевая рукой, но как будто совсем меня не видишь. Словно я один из многих в толпе. Тут я просыпаюсь и еще долго ощущаю нежность твоей руки…и плачу…Кенди, как же ты мне нужна…


20 сентября 1916 год

Сегодня мы впервые с Сюзанной вышли прогуляться за пределы сада. Она надела новое голубе платье, которое сшила сама. Кстати, я разве тебе не говорил, что нанял модистку, которая обучает ее шитью? Думаешь, что столько занятий слишком много для пары месяцев? Не знаю, возможно, ты и права. Но я нахожусь сейчас на каком-то взводе, как будто что-то ужасное должно произойти. Это не дает мне покоя. Мне все хочется больше и больше, и порой мне кажется, что я вот-вот взорвусь. Но Сюзанна справляется со всем отлично. Я всегда знал, что эта девочка гениальна во всем!

И с нашей прогулкой она справилась «на ура». Ее поступь была медленной, но горделивой, и в глазах практически не угадывалось звериного страха. Она наверняка отыгрывала какую-то неизвестную мне роль, чтобы скрыть ото всех свою слабость и беззащитность. Как и на сцене, она была неподражаема!

Вот прошли мистер и миссис Ричардсон со своим многочисленным семейством. Сюзанна вежливо улыбнулась и изобразила что-то вроде реверанса (И как ей это только удалось?!). Надо было видеть, как раскрыла рты эта чета раскормленных свиней. А Сюзанна, как впрочем, и я этим упивались! Тщеславие – его не спрячешь ни за какими несчастьями и болезнями.

Даже доктор Джонс удивлялся, с какой стойкостью оловянного солдатика осваивает его пациентка свою нелегкую ношу. Видимо, я ошибался насчет Сюзанны. Нам бы всем у нее многому поучиться.
Однако к концу прогулки Сюзанна выглядела измученной и хромота была видна еще сильнее, но, тем не менее, блеск в глазах так и не потух.

«Терри, спасибо, что провел этот день со мной. Думаешь, Роберт не сильно будет тебя ругать, что ты прогулял репетицию?»

«Ну, что ты. Роберт сам отпустил меня на столь важное дело,» - слегка улыбнулся я, мысленно представляя, как завтра будет кричать на меня Хэтуэй, потому что ни о чем его я не предупреждал и не собирался даже. Вообще театр в последнее время отошел для меня на задний план. Премьера уже в октябре, все нервничают, а мне как-то все равно. Да, и мой герой совсем скучный, вечно ноющий и плачущий о своей жизни, но при этом ничего не пытающийся делать для собственного счастья. Да, ты права…Такого парня мне и в жизни хватает, а на сцене мне совсем не хочется окунаться в эту безысходность.

Я чмокнул Сюзанну в лоб и побежал домой к тебе, где ты стояла в рамке у прикроватного столика, как всегда ясная и неунывающая.


P.S. Я уже начинаю бояться ложиться спать. Этот сон все по-прежнему мучает меня. Видимо, он надолго поселился в моем сознании. Как ты думаешь, сколько человек может не спать?


24 сентября 1916 год

Скоро у Сюзанны день рождения, и я совершенно не знаю, что ей подарить. Все, что можно было ей подарить, теперь она может сделать своими руками. Правда есть одна идея, но для этого мне придется вступить в заговор с врагом…

Эх, на что только не приходится идти ради высшей цели…


28 сентября 1916 год

Все прошло намного лучше, чем я ожидал. Конечно, миссис Марлоу поначалу была не в восторге от моей идеи, но мой дар убеждения поистине уникальный.

«Терренс, я категорически против этой идеи!» - миссис Маролу почему-то выглядела больше напуганной, чем сердитой.

«Но, мэм, Вы же знаете, как Сюзанна обрадуется такому подарку. Помнится, она мне часто рассказывала, как Вы и мистер…»

«Вот поэтому я и говорю нет,» - не дала мне договорить глава семейства и пустилась в долгий и нудный рассказ о том, почему я не должен был даже помыслить о такой недопустимой дерзости. Но я не собирался сдаваться:

«Миссис Марлоу, я понимаю Вашу боль, но позвольте рискнуть. Возможно, это именно то, что не хватает Сюзанне. Вспомните, какой она была…»

«Я…я не знаю, Терренс. Я не привыкла нарушать своих правил».

«Но сделайте исключение для этого раза, и Вы увидите, как вы обе с Сюзанной просто воспрянете духом. Воспоминания могут не только жалить сердце…» - сказал я и улыбнулся самой доброй и лучезарной из своих улыбок, вроде той, которая предназначалась лишь тебе. В свое время ты была от нее без ума, и я надеялся, что и с миссис Категоричность это тоже пройдет… и не ошибся.

«Ну, хорошо, Терренс, ваша взяла…»

«Спасибо большое, Вы не пожалеете! Но если это случится, то мы все вернем на круги своя» - я улыбнулся еще раз. И на это раз улыбка была более искренней и счастливой.

«Ох, Терренс, - по всей видимости миссис Марлоу была соткана из той же материи, что и все женщины – теперь я понимаю, почему Сюзанна Вас так любит. Перед Вашим обаянием невозможно устоять».

Еще мгновение и ее лицо снова приобрело непроницаемый вид, и она строго сказала:

«В пятницу утром мы с Сюзанной идем к миссис Уикхем за праздничным платьем. Я думаю, что Вам будет достаточно времени, чтобы все подготовить,» - и не дождавшись ответа пошла прочь, стараясь скрыть от меня еще алеющий румянец на щеках.

Что ж , моя милая леди с веснушками, жизнь продолжается…


29 сентября 1916 год

Не знаю, стоит ли рассказывать тебе, что произошло сегодня. Лично для меня это не имеет никакого значения. Я раньше надеялся, что забота о Сюзанне поможет мне отвлечься и забыться, но с каждым днем становится все хуже и хуже….

Ну, ладно, ладно, уговорила. Вот тебе моя история, но только ради тебя, мое самое любопытное создание на земле…

Сюзанна и миссис Марлоу вернулись как раз в тот момент, когда я заканчивал последние приготовления. Когда открылась входная дверь, до Сюзанны долетели звуки старой английской пасторали. Она точно знала, что это не патефон, потому что нотки были чистыми и ясными, как журчание горной речки, и сердце ее затрепетало.
Она едва могла поверить собственным ушам и быстро, как только могла, направилась к музыкальной комнате. Когда Сюзанна переступила порог, комнату было не узнать: вся залитая светом, с бесчисленным количеством букетов роскошных пурпурных роз, а в центре комнаты стоял большой черный рояль. За ним сидел я и извлекал из этого «аристократа» приятную и нежную мелодию.
«Терри, ты умеешь играть?» - удивилась Сюзанна.

«Вообще-то я предполагал, что ты больше удивишься появлению этого «гостя» в доме, нежели моим посредственным музыкальным способностям» - ухмыльнулся я, не переставая играть.

«О, Терри! Это просто замечательно! Это самый лучший подарок из всех, что мне дарили. Но откуда?»

«Это рояль моей мамы. Он стоял у нее дома совершенно без дела, и я подумал, что ты и миссис Марлоу найдете ему более достойное применение».

На этих словах Сюзанна посмотрела на маму. Но у той не было ни следа злости и возмущения, а лишь легкий осадок воспоминаний.

«Сюзанна, - перебил я безмолвный диалог двух особ, - может быть, ты сыграешь что-нибудь нам?»

«С удовольствием, - улыбнулась она и прошла к роялю. – Господи, как же долго я не прикасалась к клавишам…»

И она заиграла легкую, игривую мелодию. Пальцы быстро сами вспомнили нужные клавиши, а душа подсказала все остальное. Мелодия закончилась, и Сюзанна опустила руки на колени.

«Это удивительно, доченька моя! Ты прекрасно играла!» - миссис Марлоу подбежала к Сюзанне и начала ее целовать, а я был удостоен одобрительного кивка.

«Я хочу сыграть еще. Надо же отблагодарить Терри за столь неожиданный, но желанный подарок. Но что тебе сыграть? Что ты любишь?»

«Не знаю…Быть может, ты сама что-нибудь выберешь…»

«Точно…мне кажется, что я знаю, что тебе может понравится» - Сюзанна вновь прикоснулась к клавишам, и я сразу же узнал эту мелодию. Это была старая прощальная Шотландская песня…

Все остальное было, как в тумане…Сам не знаю почему, я достал губную гармошку, на которой уже давно не играл, а просто всегда носил с собой как талисман, и присоединился к Сюзанне. Помню, как вместе с нотами выдувал всю боль, твое «Терри» и наше с тобой так и не сказанное «прощай». По щекам текли непрошенные слезы, которые кажется никто и не заметил за всеобщим весельем. Потом собрались гости…обед…поздравления и всякая чепуха. Я смотрел на них словно в дурмане и не понимал, чему они так радуются, ведь среди них не было тебя. В голове, как назло, крутились какие-то слова, превращаясь в навязчивую идею. Когда пришел домой, я тут же их записал. И вот что у меня получилось:

Я не знаю, зачем я все это пишу…
Может быть позабыть о тебе я хочу?
Может… Нет, я творю не спроста –
Говорить я хочу – от утра до утра.

Говорить я хочу лишь с тобою одной,
Ты на грешном пути лучик солнца земной:
Светишь ты для меня, светишь ты для других…
Как хочу я обнять! Зарыться в кудряшках твоих!

Обещал я тебе стать счастливым тогда,
Только вот до боли сжата рука:
Я стою пред другой, должен ей помогать…
Я стою и молчу, но хочу я кричать!

Как же мне одиноко! Как же мне нелегко!
Впрочем, что я разнылся? Не поможет нытье!
Я скучаю, любимая! Вспоминаю те дни,
Когда в колледже муторном,
Были счастливы мы.

Все-таки занятия Сюзанны поэзией не прошли и для меня даром…

Вот, такая история, леди с веснушками…Как обычно про тебя без тебя.


2 октября 1916 год

Это уже не безумие…это…это…я и сам не знаю, как это назвать. Я хочу тебя, Кенди, слышишь! Хочу слышать твой голос, хочу видеть тебя, хочу хоть на мгновение прикоснуться к тебе! Да, что я вру сам себе?! Я хочу обнять тебя и прожить так с тобою целую вечность! Господи, я уже не могу без тебя! Я поругался со всеми в театре. Я не могу играть, спектакль на грани срыва. Роберт отстранил меня от работы, а я могу лишь думать о тебе одной, твоих глазах, пальчиках, тоненькой талии и пухлых губках. Это какое-то наваждение…и этот сон, будь он проклят!!! Он преследует меня уже наяву.

Я так больше не могу, Кенди. Я должен тебя увидеть…Я решил…Я поеду в Чикаго и будь, что будет…Но пусть будет так, как если бы я был с тобой…

Твой,
Терри


P.S. Господи, как же я хочу услышать «Терри» твоим голосом.




Сюзанна встала и подошла к окну. Было глубоко за полночь.
«Что же я натворила?! Прости меня, Терри, я не знала…я ни о чем не знала!!! Ты подарил нам музыку и внес в наш дом давно утраченную гармонию. А что я? Я просто эгоистка…Я ничего не замечала вокруг, кроме себя…» - подумала Сюзанна, чувствуя, как слезы душат дыхание.


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:05 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 15
Долгожданная. Часть I


Изображение

3 октября 1916 год

За окном идет дождь, а мне снятся теплые сны. Не пойму отчего, а может быть все это ты?

Поезд только что тронулся. Еще слышны последние прощания и отзвуки надежд.

Я словно провалился в тягучую дымку: до сих пор не могу поверить, что уже через 2 дня увижу тебя. Оказывается это так просто! Всего-то надо купить билет на поезд, и я на шаг ближе к своей мечте.

Сюзанна и миссис Маролоу стали в одночасье чем-то совсем далеким и незначительным, а это значит, что я еще на шаг ближе к тебе. Сюзанна – умница, она обязательно справится без меня, а я…Я делаю еще шаг длинною в 800 миль, точнее в 869, самых ненавистных из всех мною пройденных.

Поскорее бы забыться сном и прекратить считать деревья за окном…и этот проклятый дождь! Он словно оплакивает кого-то. Дурной знак. Но что может быть хуже, чем все эти годы вдали от тебя? Нет, на этот раз все будет иначе. Я уже все решил, я сделал свои шаги.

Кенди, ты никогда не думала, какой будет наша встреча? Я рисую ее в голове каждый день. У меня уже заготовлено тысячу речей, и я непременно скажу тебе их все и только тебе одной.

Я словно наяву вижу, как твои щечки зардеются румянцем, и ты прикоснешься к моей руке. Я уже сейчас ощущаю твой запах – легкое дуновение ветерка. Я знаю, что смогу вынести любую гневную речь и то, как ты взываешь к моей совести. Нет, Кенди, на этот раз мы делаем все правильно. И я вложу в свои слова всю любовь, чтобы убедить тебя в этом. Не существует такого закона, который вправе разлучить нас. Только скажи мне «да», и я навсегда останусь рядом с тобой. Я больше не посмею предать нашу любовь. Мы тут же обвенчаемся в маленькой церкви и перед лицом Бога оправдаем наш союз. Я буду следовать за тобой всюду, куда бы ни послал долг тебя медсестры, тем более, что везде найдется место для столь скромного и непритязательного актера, как я.

Я уже все продумал: мы купим небольшой домик на окраине города, с маленьким садиком и лужайкой для наших будущих детей. Не знаю, как ты, но я хочу не меньше трех. И пусть они все будут девочками. Такими же прекрасными и неугомонными, как ты. Конечно же, мы возьмем еще парочку ребятишек из Дома Пони…Все, что захочешь, лишь бы каждое утро просыпаться рядом с тобой. Мы будем неразлучны с тобой как те две птички, что не могут существовать друг без друга. Не будет тебя, не станет и меня. Я это точно знаю.

Только что ко мне подсела молодая пара. Они крепко держаться за руки и постоянно смеются. Он поправляет ей локон и украдкой целует за ухо, а я ловлю себя на мысли, что сгораю от зависти. Надеюсь, мы тоже будем выглядеть так же глупо, когда вновь обретем друг друга. Но учти, прятать свои чувства я ни от кого не собираюсь. Пусть нас хоть обвинят во всех смертных грехах! Но я вряд ли смогу просто так держать тебя за руку и быстро чмокать в щечку, пока никто не видит. Ладно-ладно…конечно же, твоя репутация для меня превыше всего. Я потерплю, пока мы не станем мужем и женой, чтобы вдоволь насладиться твоими пухлыми губками. И пусть потом все задохнутся от зависти и моей любви к тебе…
Спешу закрыть глаза и поскорее уснуть, чтобы хоть как-то приблизить нашу встречу.


Целую,
Твой вечный Ромео,
Терри


7 ноября 1916 год

Я приоткрыл глаза и попробовал встать. Голова тут же закружилась, и я упал на подушки. Подушки?! Откуда они могли взяться?! Ведь я же должен быть в поезде. Еще целый день я должен был трястись в поезде и….Черт возьми, чья это дурацкая шутка?!

Я повернул голову и увидел тусклый свет, пробирающийся сквозь занавески. Я определенно был не в поезде, а лежал в кровати с мягкой периной, сотней подушек и…

«Фу…Откуда этот запах? Что-то среднее между ванилью и лавандой…Бррр…ненавижу!»

Меня начало мутить, и я зарылся в подушки, лишь бы усмирить головную боль и этот ужасный запах.

Но вот дверь открылась, и кто-то вошел. Я практически ничего не видел из-за полумрака, царившего в комнате. Лишь различил невысокую фигурку, которая определенно принадлежала женщине. Она прошла вглубь комнаты и стала перебирать какие-то склянки на столе. Я изо всех сил всмотрелся в свою «гостью». Постепенно смог различить лишь белое одеяние молодой особы. Я почему-то ни секунды не сомневался, что это была девушка. Уж слишком тонка ее талия и изящны руки. Даже в темноте это было очевидно. А потом я увидел копну золотых волос, спрятанных под косынкой, и у меня перехватило дыхание. Это была ТЫ! Да-да! Это точно ТЫ! Мой ангел с веснушками! Моя непоседливая медсестричка! И ты со мной, здесь…Ухаживаешь за своим любимым (а как же иначе?!) пациентом. Но почему я оказался здесь? Что со мной случилось? Я совсем ничего не помню. Да, это не так уж и важно. Главное, что ты здесь, и ради этого я готов болеть вечно!

«Я так рад, что ты здесь…» - едва слышно выдохнул я. Говорить было очень больно. При каждом вздохе ощущалась адская боль. Но я хотел говорить и говорить. Ведь я столько должен тебе поведать.

«Терри, ты очнулся! Какое чудо!» - ответил мне совсем незнакомый голос. Точнее я его уже где-то слышал, но он не принадлежал тебе. Твой звонкий голос я узнаю из тысячи.

«Сюзанна!!!» - пришла неожиданная догадка.

«Да, мой любимый. Но прошу тебя, не двигайся. Тебе еще слишком рано вставать. Это чудо, что ты очнулся! Мы все за тебя так переживали! Я пойду позову доктора Джонса, надеюсь он еще не ушел».

«Что происходит? А где..?» - начал было я, но Сюзанна уже закрыла за собой дверь, и только сейчас я услышал, как тяжела ее поступь. И как я мог ошибиться? И если Сюзанна здесь, то тогда где же ты?! Это какой-то дурацкий сон. Надо скорее просыпаться!

В комнату быстро вошел мужчина лет пятидесяти и начал бесцеремонно меня осматривать. Я не сопротивлялся, а лишь смотрел на Сюзанну и мысленно спрашивал, какого черта она тут делает.

«Лихорадка прошла. Это хороший знак – заключил доктор. - Но вот два ребра точно сломаны. И эти гемотомы и ссадины по всему телу.

Опосаюсь, что могут быть повреждены и внутренние органы. Потерпите, мистер Грандчестер, мне надо еще немного Вас осмотреть».

«И последнее: у вас по всей видимости сотрясение мозга, судя по огромной шишке на затылке и небольшому кровоизлиянию в глазном дне. Вы помните, как Вас зовут?»

Я хмыкнул:

«Конечно, я Терренс, мать его, Грандчестер, и, прошу, увольте меня от этих дурацких вопросов. Я все прекрасно помню!»

Я снова попытался встать:

«Где моя одежда? Мне срочно надо уйти…»

«А какой сегодня день?» - не унимался врач.

«Если я вам отвечу на этот вопрос, вы от меня отстанете и дадите одежду?»

«Разумеется».

«Сегодня определенно 4 октября 1916 года от Рождества Христова. Вас это устроит? А теперь уйдите все, мне надо одеться».

«А Вы точно уверены, что сегодня 4 октября?» - Сюзанна и доктор Джонс смотрели на меня так, как будто я говорил не по-английски.

«Ну, 5 октября…Какая к черту разница…» - эта назойливая шайка начинала меня уже злить.

«А разница такова, что сегодня 7 ноября. И вы точно не помните, что делали весь этот месяц?»

«Я…- я даже не мог придумать, что ответить. Только вчера я сидел в поезде, а сейчас лежу неизвестно где и…прошел целый месяц?! – Я…мне надо подумать…»

«Не спешите. Думаю, память к вам скоро вернется. Это временно».

Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться. Но я не почувствовал ничего, кроме пустоты внутри. Словно я умер, но почему-то не попал на тот свет. В голове стучало только одно: «Кенди». Но твое имя почему-то не приносило мне больше прежней радости. Еще мгновение и воспоминания хлынули на меня: то, что я так старался забыть, но по иронии судьбы забыл, что весь этот месяц только и делал, что забывал тебя.

Сюзанна заметила, как я схватился за голову, стараясь задавить ненавистные воспоминания.

«Терри, что случилось?» - она попыталась обнять меня, но я отмахнулся от нее, как от назойливого насекомого.

«Оставь меня Сюзанна, я хочу побыть один!»

«Терри, прошу тебя, не говори так! – из глаз Сюзанны рекой лились слезы – мы все так переживали за тебя! Весь этот месяц мы только и делали, что искали! Но ты бесследно исчез. Мы ничего не слышали о тебе несколько недель, но потом нам сообщили, что видели тебя где-то в трущобах Нью-Йорка. Ты был пьян и постоянно ввязывался в драки. Я сначала никак не могла поверить в то, что это правда. Ведь ты такой…такой… - Сюзанна захлебывалась слезами и еле-еле продолжала дальше – а потом полиция нашла тебя в каком-то притоне, ты был избит и валялся в луже крови. Ох, Терри, если бы ты только знал, как я испугалась, когда тебя принесли к нам еле живого! Что с тобой случилось?»

«Я сказал, УБИРАЙСЯ!» - никогда я еще не поднимал так голос на Сюзанну. Но сейчас мне было все равно на ее чувства: душа моя сгорала в адском пламени по имени Кенди…


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:07 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 16
Долгожданная. Часть II


Изображение

5 октября 1916 год

Итак Чикаго…

Город встретил меня опадающей листвой, что совсем не вязалось с цветущей и благоухающей весной у меня в душе. Я весь дрожал в предвкушении столь долгожданного счастья.

Уже на вокзале игры разума не давали мне покоя: я резко оборачивался на любой девичий смех, вглядывался во всех обладательниц вьющихся золотых волос, мне все казалось, что ты каким-то чудом узнала о моем приезде и теперь спешишь увидеться. Но, конечно же, это было всего лишь наваждением. Страстным желанием поскорее увидеть тебя, прикоснуться и почувствовать себя дома.

Недолго думая, я отправился на поиски. Где же как не в больнице можно было тебя отыскать? Твое место там – среди больных и страждущих утешения. Но в какой именно больнице? Ведь я ничего о тебе не слышал, с тех пор, как вернулся к Сюзанне…

У меня не оставалось иного выбора, кроме как объехать все чикагские больницы. Я был готов перевернуть весь город вверх дном, лишь бы в конце получить свою заслуженную награду. Неизвестно откуда во мне взялось столько силы, смелости и храбрости, сколько не было и у Елизаветы I, когда она взошла на престол, будучи, как и я, незаконнорожденным отпрыском мимолетной любви.

Поймав экипаж, я был приятно удивлен, когда кучер сообщил, что в Чикаго насчитывается всего 5 городских больниц и несколько частных заведений. И это все, что разлучало нас с тобой? Всего лишь небольшая горстка кирпичных зданий…

Каждый раз, заходя в очередную больницу, мое сердце замирало при виде белых халатов. Они все были так похожи на тебя! Те же шапочки, воротнички и фартучки. О, Боже! Белый цвет – мой самый любимый. Наверное, в раю не будет так скучно, если он весь окрашен в этот цвет.
Будь я неладен, но я пару раз схватил за руку каких-то медсестер, принимая их за тебя. Но на поверку они оказывались либо стервозными дурочками и тут же поднимали истошный вопль, либо признавали во мне известного актера и с такими же дикими воплями,ч то и первые, кидались ко мне на шею. Но все как одна качали головой и отвечали, что не знают никакой Кендис Уайт Эндри.

Четыре больницы…осталась последняя. Я стою и не решаюсь войти. А что если тебя здесь нет? Что если ты уехала в другой город, и я не смогу тебя найти? И что если увидев меня, ты не захочешь говорить? Что если ты презираешь меня? Не в силах дать себе ответ ни на один вопрос, я собрался было уходить, как кто-то позвал меня:

«Мистер, могу ли я Вам чем-нибудь помочь?»

Передо мной стояла невысокого роста молоденькая девушка и широко улыбалась.

«Нет, спасибо…т.е. да…т.е. нет…я…да…да, наверное, Вы могли бы мне помочь»

Девушка выжидающе смотрела на меня…

«Ах, да. Я только хотел поинтересоваться, работает ли у Вас Кендис Уайт Эндри…Что ж, нет, так нет, - быстро выпалил я, не дожидаясь ответа, – всего хорошего мисс».

«Постойте!» - девушка схватила меня за рукав и понимающе улыбнулась. – Кенди действительно работает здесь на третьем этаже в терапевтическом отделении…»

Внутри меня все перевернулось: сердце ушло в пятки, печень ударила в голову, а легкие…для чего они вообще существуют? Ибо в этот момент я вообще разучился дышать. Кенди, дорогая моя, наконец-то, я тебя нашел! Господи, Кенди! Наконец-то я тебя увижу!

Я стремглав открыл дверь и ринулся к лестнице. Уже в конце коридора я вновь услышал голос той девушки.

«Да, погодите же, мистер! Она сегодня работает во вторую смену. Приходите после трех, и Вы ее обязательно увидите».

«Правда?» - это все что я смог из себя выдавить.

«Уверяю, Вас, - улыбнулась девушка – конечно, Кенди иногда опаздывает…»

Как это похоже на тебя, мой Тарзан с веснушками, как это похоже…
В моей душе играла победная музыка. Хотелось кричать и любить весь мир! Я подхватил девушку на руки, чмокнул в щеку, отчего она вся раскраснелась и зажмурилась от неожиданности.

Когда она открыла глаза, меня уже и след простыл. Я просто не мог стоять на одном месте. Мне необходимо было двигаться по направлению к своей мечте. Выйдя на улицу, я решил немного пройтись в надежде столкнуться со своей судьбой.

Мне показалось, что в одночасье Чикаго наполнился тобой. Не было никого, кроме тебя: вот ты покупаешь горячий хлеб, а вот нюхаешь цветы в магазинчике напротив, а вот ты идешь по мостовой, напевая какую-то песенку или сидишь в кафе за чашечкой чая и порцией мороженого. Это было похоже на безумие, когда все разом стали похожи на тебя. Но то были лишь подделки, подлинник же ждал меня впереди.
Я слонялся по улицам Чикаго, снова и снова прокручивая в голове предстоящую встречу. Но это не приносило облегчения. Все во мне бурлило и раздирало на части. Чтобы хоть как-то скоротать время, я свернул в переулок и зашел в небольшой бар.

По обыкновению уселся за самый дальний столик, чтобы не привлекать к себе внимания, и заказал виски. Пару стаканчиков было бы сейчас как нельзя лучше. В баре было не так много народа, и до меня то и дело доносились обрывки разговоров. Я обычно не обращаю внимания на чужую болтовню, но то, что я услышал, заставило меня замереть и превратиться в один сплошной слух:

«Эта чертова Кенди! Она когда-нибудь окончательно сведет меня с ума!»

Голос был очень знакомым, но я не сразу догадался, кому он принадлежит.

«Таскаюсь за ней по всему городу, а она делает вид, что меня не замечает! Томас, я правда скоро рехнусь! Эта девчонка просто обязана быть со мной!!!»

«Нил, ты опять за старое?! Остынь! На тебя вешаются столько девчонок, а ты все сохнешь по этой приютской малышке».

Нил! Как же я сразу не догадался!!! Но…Он??? Влюблен в Кенди??? Мир точно сошел с ума!

«Смотри, осторожней на поворотах, а не то я за себя не отвечаю, - вскричал наш пылкий влюбленный, - Кенди самая лучшая девушка в городе, а я самый красивый и богатый парень! Однажды она поймет, что мы созданы друг для друга, и будет валяться у меня в ногах. Вот тогда-то мы и покувыркаемся с ней…»

Мразь! Я вскочил из-за стола и направился было к их столику. Но тут услышал нечто, что заставило меня обмякнуть и плюхнуться на место.

«Попридержи коней, герой-любовник, - не унимался Томас, - твоя птичка давно уже упорхнула в чужую клетку. Всем и так уже давно известно, что как только ей стукнет 18, она выскочит замуж за своего ненаглядного папочку. Он-то от нее ни на шаг не отходит. Всюду рядом, как верный пес. Поговаривают, что они чудно развлекаются по ночам. Так что успокойся и, давай, лучше напьемся сегодня, а потом навестим девочек…Знаешь, я тут нашел отличное место, где можно приобрести парочку неплохих крошек за умеренную плату…»

«К черту твоих девочек! Кенди моя и только моя! А Альберт еще поплатиться со мною…Хотя, что ты там говоришь насчет крошек за умеренную плату? Это случайно не те, что у мадам Кюри?»

Кенди и Альберт???!!! Нет…нет…только не это! Он же мой друг…Или только казался им? Нет…Это уже походит на какую-то плохую комедию. Да, и я не Алиса, чтобы попасть в Зазеркалье. Они с Альбертом всегда были лучшими друзьями. Он посто твой друг, Кенди, ведь так? Или…Постой, та фотография…Ведь она стояла на столе у Альберта. Значит, он действительно тебя любит?! Дурак! Как же я сразу обо все не догадался! И тот разговор, когда он уговаривал меня вернуться в театр, и когда мы последний раз виделись. Все сходится…А я…я ему верил. Но ведь ты, Кенди, не променяешь меня на этого жалкого любителя животных. Ведь ты любишь только меня?

Ничего, скоро я увижу тебя, и все мои страхи развеются, как только я смогу почувствовать тебя в своих объятиях. Все будет хорошо, или мне незачем жить. Кенди, только прошу тебя, не переставай меня любить!
Я быстро расплатился и вышел из бара. Было уже около трех, и я пошел к больнице. Ха! Я бежал туда, несся во всю прыть, лишь бы разрушить свои самые страшные опасения, и пока я бежал, то молил лишь об одном: «Кенди, люби меня, слышишь, люби!»

Когда я был уже у ограды больницы, что-то заставило меня резко остановиться. Это был твой смех. О, нет, на сей раз это не было моим очередным припадком безумия. Это была действительно ты. Я быстро отыскал тебя глазами среди многочисленных девушек в белых халатах. Ты стояла всего в нескольких метрах от меня, и о чем-то оживленно болтала.

Я стоял укрывшись в ветвях дерева, что дало мне несомненное преимущество: я мог бессовестно тебя разглядывать и наслаждаться проживая каждое мгновение. Казалось, что стоит протянуть руку, и я смогу дотянуться до тебя. Мои милые, любимые кудряшки, мой курносый носик и ватага веснушек. Все как прежде. Словно вернулся домой после долгого странствия.

Я не знаю, сколько простоял так, любуясь своей мечтой и уговаривая себя, что это не сон, и не пьяный бред, а это действительно моя Кенди, точно такая же но еще более любимая и желанная.

Вдруг я услышал, как тебя кто-то окликнул, и ты повернулась в мою сторону. Во мне все остановилось и рисковало разорваться на мелкие куски. Я сделал шаг из тени дерева. И видел, как округлились твои зеленые глаза, как улыбка стала еще шире. Я улыбнулся тебе в ответ. Я знал, что ты смотришь прямо на меня…или просто так сильно хотел в это верить? Недолго думая, ты побежала мне навстречу. Честно говоря, я очень смутился и не знал, куда себя деть. Я был готов ко всему: к упрекам, слезам, нежеланию меня видеть, но только не к радостной встречи. Но ты бежала и звон твоих каблучков Божественной музыкой отдавались у меня в сердце. Я таял от любви на глазах всего мира, и мне было плевать, что вел себя не по-мужски. Я сделал еще один шаг к тебе на встречу….

…………………………..
…………………………..
…………………………..

Ты пробежала мимо, слегка задев меня рукой, кинув на бегу незначительное «Простите!»

Что? Кенди? Куда…

Я медленно обернулся и, проклял Бога за то, что не родился слепым.
Там на тротуаре стояла сногшибательная машина, а рядом с ней ты в объятиях Альберта! Что за черт?! Значит, Нил был все-таки прав!!!
Мир рухнул и превратился в обломки моего счастья! Но, почему, Кенди, почему среди всех мужчин на свете ты выбрала моего единственного друга? Будь ты даже с Нилом, это бы не было для меня таким ударом!
«Чума на оба ваши дома!!!»

А ты..ты меня даже не заметила…потому что я для тебя НИКТО…НИКТО….
А чего ты хотел мистер Ромео-неудачник? Неужели ты был настолько глуп, полагая, что она будет тебя ждать вечно. Или ты забыл, что сам ее предал?

Все в точности, как в том дурацком сне. Все в точности как должно быть. Ты, Грандчестер, всего лишь пустое место, ты создан, чтобы тебя бросали все, кого ты когда-то любил!

Я уже не помню, как очутился в баре, неподалеку от больницы, не помню, что и в каких количествах пил. Я знал лишь то, что мне нужно забыться, а выпивка – мое единственное лекарство. Правда, когда-то давным-давно, живя в Нью-Йорке, мои лекарством была ты. С тобой мне не страшна была миссис Марлоу и ее вечно ноющая дочурка с щенячьими глазами. Я верно исполнял свой долг, чтобы ты могла мною гордиться. Я так хотел быть в твоих глазах самым лучшим, что совсем упустил тот факт, что в это время ты смотрела совсем в другую сторону. Кенди! Я был настолько близок к тебе, что и не заметил пропасти по имени «Альберт».
Возможно, на этом стоило бы поставить точку, вернуться утренним поездом в Нью-Йорк и снова стать бабочкой на окне. Но я не мог…Передо мной до сих пор стояла как живая одна счастливая пара: девчушка с золотыми кудрями и статный молодой господин, свежие, легкие, словно они вросли друг в друга и ничто их уже не сможет разлучить. Казалось, будто у них одна кровь на двоих. И я должен был это забыть.

«Что ты там пишешь?»

«Да, так…просто пытаюсь собраться с мыслями».

Голос Сюзанны вновь вернул меня к реальности, к той, в которой нет места красивой сказке о Кенди и Терри. Спектакль окончен. Все зрители разошлись. Счастьем оказались лишь декорации неумелого художника, сладкими поцелуями -бесконечные бутылки виски, а ангелом в белом халате – все та же Сюзанна. Окно заколочено на зиму. Бабочка сложила крылышки, оплакивая увядшие цветы, и приготовилась умирать…

«Терри, я так боялась, что никогда не увижу тебя вновь, - откуда-то издалека доносился тоненький голос моей «спасительницы», пока я медленно проваливался в сон, - но все будет хорошо… теперь все будет хорошо…»


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:09 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 17
Удивительная



10 ноября 1916 г.

Как люди забывают? И можно ли этому научиться? Как же бы я хотел тебя никогда не знать…


10 ноября 1916 г. Полночь

Нет…Нет…если бы тебя не было в моей жизни, как бы я смог поверить в то, что живу?


11 ноября 1916 г. Три часа ночи

Чертов Альберт! И почему же не нашлось в зоопарке ни одного голодного льва, любителя сладеньких, напыщенных кретинов, крадущих чужих девушек?! Будь ты проклят! Будь проклята и ты, дьявол с веснушками, и весь твой противный, погрязший в похоти Чикаго!!!


11 ноября 1916 г. Шесть утра

Если ты и вправду дьявол, то с этого дня обещаю каждый день возносить молитву к Богу, чтобы он скорее сослал меня в ад.

P.S. Через час в комнату войдет Сюзанна с утренним досмотром. Ее ангельская улыбка просто поражает меня. Неужели есть на свете люди, которые способны считать утро добрым? Миссис Марлоу обожает называть свой дом райским гнездышком, весело подмигивая при этом Сюзане. Ни за что не поверю, что старина Иисус говорил именно о таком рае.


20 ноября 1916 г.

Милостивая моя миссис Эндри,

В газетах еще не писали о вашей свадьбе, но я уверен, что она не за горами. Нельзя так страстно обнимать девушку на публике и не быть обязанным на ней жениться.

Пишу Вам исключительно потому, что не перестаю удивляться этому миру. Как только хочется послать все к чертям, сразу появляется нечто такое, что заставляет тебя остаться в этом бренном мире, хотя бы только ради любопытства.

Сюзанна…Это маленькое тщедушное созданьице преподнесла мне такой сюрприз, от которого я нашел в себе силы встать с кровати и даже побриться. Я все еще находился в заключении в той «премиленькой комнатке для гостей», при виде которой меня всякий раз передергивало и я старался не открывать глаза без острой необходимости.

Мы как обычно сидели и пили чай. Сюзанна сверлила меня взглядом, а я пытался понять по ее выражению лица, прошел ли мой синяк под глазом или все еще не стоит смотреться в зеркало. Стояло приятное, ни к чему не обязывающее молчание.

«Терри…» - как будто издалека послышался голос моей компаньонки.

Я приоткрыл один глаз, в надежде, что ему не придется долго лицезреть благоухающую красоту розовенькой комнатки для гостей.

«Терри, когда ты пропал, я так боялась, что сойду с ума от волнения, - «О, Господи! Кто-нибудь, выключите эту шарманку!» - что не знала, чем себя занять. О, нет, Терри, не сочти это за упрек. Благодаря тебе, я теперь умею шить, рисовать, сочинять стихи и даже немного разбираюсь в философии, но в те трудные минуты даже философия не могла меня спасти, - «И где в такой маленькой и хрупкой девочке хранится такое огромное количество пафоса!?» - тогда я просто стала записывать свои мысли, ибо никому не могла о них поведать, а потом…потом я не могла остановиться. Я все писала и писала…и вот, что у меня получилось», – сказала Сюзанна и опустила свой взор на колени. Только тогда я заметил внушительную кипу исписанной бумаги.

«Ты бы мог это прочитать? Я понимаю, что ты еще слишком болен, но мне бы очень хотелось знать твое мнение».

Я открыл второй глаз и выразительно уставился на Сюзанну, который гласил: «Наша крошка возомнила себя второй Джейн Остин?»

«Нет, нет, Терри, я не настаиваю…»

«Да, нет…валяй…»

Сюзанна слегка покраснела, положила бумаги на прикроватную тумбочку и под каким-то предлогом вышла из комнаты.

А так как единственное, что я мог позволить себе в той тюрьме – это чтение, я начал нехотя перебирать страницы.

Уважаемая миссис Эндри, Вы наверняка сочли Вашего покорного слугу неблагодарным и бесчестным неджентльменом, раз я позволяю подобные выражения в адрес столь добродетельной семьи, которая великодушно помогает мне в трудную минуту, но:

1. Я их об это НЕ просил.
2. Они держат меня здесь насильно, уверяя в том, что без их заботы мне никак не выжить.
3. Меня уже достали многозначительные взгляды миссис Сама-Скрытность в сторону Сюзанны.
4. Я ненавижу розовый цвет!

После прочтения пары страниц я не заметил, как добрался до последней.

Это была история о дружбе, любви, предательстве и опять о любви. Дочитав последнюю строчку, я вдруг остро ощутил, что в душе малютки Сюзанны кипят взрослые и зрелые страсти, обреченные так и статься лишь на бумаге, если не я…

Вот видите, достопочтенная миссис Эндри, внешность вновь ввела меня в заблуждение. Одна из вас определенно оказалась намного глубже и преданней своей цели. Как там у Сюзанны в пьесе? «Верность, как бабочка – однодневка, исчезает с наступлением ночи».

P.S. Так хочется написать тебе прощай, но назло тебе не доставлю такого удовольствия.

Терри Г.


27 ноября 1916 г.

Ты знаешь, не всегда достаточно обладать восхитительной внешностью, важно еще принести новую пьесу, которая очарует твоего режиссера. Я снова в труппе…вместе с Сюзанной в роли сценариста. Правда она об этом еще не знает.

P.S. А Вы утверждали, что я без Вас не смогу. Я могу. Я должен.


5 декабря 1916 г.

Сюзанна счастлива…


10 декабря 1916 г.

Начались репетиции. Карен приболела (видимо все же отравилась собственным ядом), и ее роль читала на сцене Сюзанна. Дурацкое де жа вю…Ненавистная беготня по лестнице и легкие декабрьские снежинки...


12 декабря 1916 г.

Ты мне сегодня снилась в легком, прозрачном платьице и в волосах…да, какая к черту разница, это уже не имеет никакого значения…


17 декабря 1916 г.

Ваш Господь дал нам свободный выбор. Но почему же он лишил на права самим выбирать, кого любить и кого забывать?! Некоторые особы патологически не хотят уходить из моей головы, а некоторых насильно в нее впихивают.

«Терренс, вы бесчестите мою девочку! Вот уже год, как Вы к нам ходите и даже прожили во время болезни целый месяц…»

«Км…20 дней, я считал…»

«Не перебивайте меня! Что за дерзкий мальчишка?! Сюзанная такая чистая и возвышенная, Вы совсем ее не заслуживаете. Но я не могу пойти против воли моей дочурки. Поэтому, Терренс, Вы обязаны сделать ей предложение, если Вам не безразличная репутация Сюзанны!»


18 декабря 1916 г.

Боюсь закрывать глаза, иначе воображение тут же начинает рисовать неизбежное…Избавь меня от этого, прошу.


20 декабря 1916 г.

Пожалуйста, перестань так улыбаться и скажи, что ты с ним несчастна, что он силой держит тебя в объятьях!


21 декабря 1916 г.

Идя по дороге на репетицию, увидел в киоске утренний выпуск NY Times. На титульной странице была небольшая заметка о предстоящей свадьбе мистера Уильяма Альберта Эндри, которая обещала на 10 странице фотографию будущих молодоженов и подробную историю их любви. Возникло непреодолимое желание разнести ко всем чертям этот киоск и скормить продавцу эту газетенку. Но я этого не сделал, а просто прошел мимо. Как ни в чем ни бывало. А что собственно случилось? Ничего.


25 декабря 1916 г.

Сегодня было особенно пусто без тебя…Записи все короче, моя душа истощается, превращаясь в средневековую пыль…Но на самом деле со мной все в порядке, все хорошо. Я утопаю в собственном чертовом счастье. Кстати, я женюсь…С Рождеством! И катитесь вы все к дьяволу!


25 декабря 1916 г. Ночь

Прощай, мой гордый ангел с веснушками, прощай…Забавно, как нас разделил этот мир. Как причудливо он все расставил по своим местам. Убогий замысел, убогого мира…Прощай…


4 февраля 1917 г.

…Прошла премьера…На утро Сюзанна проснулась знаменитостью. Все театральные критики окрестили ее «Второй Джейн Остин». И я рад, что первым это заметил, правда, в несколько другом ключе…
Теперь дом Марлоу весь завален различными печатными изданиями, платок миссис Само-Совершенство не высыхает от слез счастья.

«Я всегда верила, что моя дочурка, однажды, вернется в театр…Но чтобы так?! Да, она просто гениальна! Видел бы ее покойный мистер Марлоу».

Я сидел у окна и перебирал стопку газет, которую любовно собрала миссис Марлоу.

Вдруг я увидел то, что заставило меня упасть с подоконника:
«1 февраля 1917 г. состоялась свадьба известного чикагского магната Уильяма Альберта Эндри и молодого биолога Кэтрин Хартфилд. Свадьба вопреки ожиданиям прошла в узком кругу семьи и сразу же после церемонии, молодожены отправились в медовый месяц в свой особняк на Гавайских островах».

Кен, а как же ты???

Лежа на полу и потирая ушибленное место, мне вдруг так захотелось прижать твое хрупкое и несчастное тельце. Прижать крепко-крепко, к самому сердцу…и получить, конечно, за это по физиономии.
Ты, наверное, сейчас где-то там, совсем одна, убитая горем и предательством…а я…а я женюсь…

Что же я натворил…


Через пол часа

Перечитал статью заново. Это определенно не ты…Лучше этому подонку не появляться мне на глаза, иначе Эндри лишаться главы семейства.


16 февраля 1917 г.

Свадьба назначена на 24 июля. Жалко наблюдать за своей вымученной улыбкой. Ощущаю себя ни в чем неповинной героиней женского романа, которую вынуждают принять постриг.


20 февраля 1917 г.

Идея с монастырем начинает все больше и больше нравится.


25 февраля 1917 г.

Я больше не вижу твоего образа по ночам. Я безвозвратно теряю тебя, так и не вкусив надежды. Ты не замужем, а я обручен. Господи, на каком же облаке спит твоя логика?!

Нас постоянно с тобой разлучают…Может быть действительно не судьба?

P.S. Пожалуйста, приснись мне хоть на минутку.


5 марта 1917 г.

В конце месяца будут гастроли. Поскорее бы убраться из Нью-Йорка, иначе семейство Марлоу меня вконец доконает своими необузданными идеями по поводу венчания.

Я просто задыхаюсь под светом софитов, возгласами публики и «приятными» вечерами, проводимые в кругу «семьи».

P.S. Я все еще храню тебе верность под предлогом чисто мужского благородства.


19 марта 1917 г.

Мне приснилось, что наши души встретились друг с другом. Они были цвета утреннего неба и едва родившейся фиалки. Твоя душа пела и смеялась, а моя, затаив дыхание, пыталась дотянуться до тебя. Но каждый раз, когда я набирался храбрости и прикасался к тебе, то ощущал жгучую боль. На утро оказалось, что я приставал к ночнику, забыв ее выключить перед сном.


27 марта 1917 г.

Если кто-нибудь попросит назвать мой самый счастливый миг, то я, не задумываясь, скажу, что это был тот самый момент, когда я впервые смог тебя рассмешить. Улыбка –это залог счастья. Не много есть вещей, доставляющих истинное удовольствие, и среди них – несколько секунд смеха рядом с любимым человеком. В эти мгновения вы находитесь на одной волне, вы дышите одними мыслями. Можно не опасаться того, что искрящиеся глаза выдадут чувства, а нечаянное прикосновение всегда можно списать на безудержный смех.

Как же я любил смеяться с тобой! Не знаю, смогу ли я когда-нибудь еще испытать эти чувства.

Но мне уже давно пора тебя отпустить. Лети, моя, неугомонная птичка, ищи свое счастье. Как жаль, что я не смог стать его источником. Как жаль, что я не смогу сказать тебе всего этого в глаза, как жаль…

Но я должен, потому что теперь уже не принадлежу самому себе…
Прощай…

Твой Терри


Вернуться наверх
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Душа на кончике пера (черновик)
СообщениеДобавлено: 17 апр 2017, 21:10 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован:
25 фев 2013, 18:55
Сообщений: 184
Глава 18
Последняя




30 марта 1917 г.

Сюзанна закрыла тетрадь…Точнее первым ее желанием ее желанием было вышвырнуть ее куда-нибудь подальше, сжечь, растерзать…Лишь бы хоть на миг унять боль. Но она едва нашла в себе силы, чтобы просто ее закрыть. Жуткое оцепинение почти не давало дышать. Она чувствовала, как воздух покидает ее легкие, и от этого почему-то становилось легче. Полная, всепоглощающая и ужасающая пустота.

Все бы ничего, если бы Сюзанна смогла расплакаться, но комок слез, прожигая горло, застрял, как и, впрочем, застряли все ее чувства между двумя мирами.

«Терри, за что??? За что ты так со мной!!!» - снова и снова твердила Сюзанна. Она повторяла это миллион раз, пока фраза совсем не потеряла смысл, а щеки не заискрили, наконец-то, капельками одиноких слез…

Когда Сюзанна открыла глаза, за окном уже светало. Она не могла точно сказать, спала или она или проплакала всю ночь, а может, просто впала в блаженное забытье. Утреннее солнышко ласково пробежалось по ямочкам на щеках, скользнуло по ложбинке на шее и устремилось ублажать крохотные пальчики, заледеневшие от недавних потрясений. Постепенно Сюзанна стала оттаивать и на смену теплым лучам и обравкам сумрачных снов пришли воспоминания. В глазах снова потемнело от слез. Она схватила рядом лежащую тетрадь и начала судорожно листать. Как же ей в тот миг хотелось верить, что все это дурной сон, а реальность - она здесь и сейчас…рядом с Терри. Но Терри не было. Лишь были те черные буковки, которые повествовали грустную историю о несбывшихся надеждах. Она вновь и вновь перечитывала некоторые строки, будто заставляя себя привыкнуть к боли, войти в новый образ, где единственным спутником был обман.

Та любовь, что еще вчера побуждала ее жить, теперь разрывала девушку на части. Сюзане хотелось бросить ее Ему под ноги и воочию увидеть, как он топчится по ней, разламывая на мелкие песчинки, которые поднимаясь вверх, еще пару мгновений мерцают на солнце, а потом лопаются, как мыльный пузырь.

Вся наша жизнь, в итоге, похожа на этот мыльный пузырь с радужной оболочкой. Один неверный шаг, и он лопается, оставляя своего хозяина негодовать: «За что?!»

Однако, дорогой мой читатель, не верь, если тебе скажут, что судьба всегда несправедлива и гоняет людей от одного несчастья к еще горшему. В нужный момент она всегда протягивает ласковую руку и помогает встать с колен. Главное – разглядеть это чудо!

«Сюзанна, девочка моя, ты уже встала?» - голос миссис Марлоу был звонким и веселым. Сюзанна поежилась. Как можно веселиться, когда за одну ночь рухнул целый мир? И почему этого не замечает никто, кроме нее?

Сюзанна пересела в кресло и направилась к двери. Но едва она коснулась ручки, как дверь распахнулась и в комнату влетела ее мама. В руках у нее была кипа газет и какой-то конверт, впрочем, газеты не исчезали из ее рук, после той самой премьеры.

«Сюзанна, ты не поверишь! Такие новости! Такие новости! – голос миссис Марлоу звучал как будто издалека. Сюзанне вовсе не хотелось узнавать, ни что написано в газетах, ни какие это новости. Ничего. Ей лишь хотелось быть уверенной в том, что не вся ее жизнь была цепочкой продуманного обмана. Ненависть и боль затмевали все ее существо. В нем не осталось больше места ни чему…

«Вот-вот, это письмо…» - все так же беспечно щебетала миссис Марлоу – Прочитай, дорогая моя! Не чудо ли это?»

Невидящими глазами Сюзанна пробежала по странице:

«…Премьера…грандиозный успех…Сюзанна Марлоу…талант, изящество, грация…Премия…Лондонский театр…»

«Сюзанна, девочка моя, ты понимаешь? Твоб пьесу хотят поставить в Лондоне! В самом Лондоне!!! Мы, наконец-то, добились успеха! Ты, моя дорогая, сделала это! Ты и твои маленькие пальчики, что написали столь чудную пьесу» - миссис Марлоу упала на колени и начала целовать руки Сюзанны, но та даже не пошевелилась.

«Сюзанна, - миссис Марлоу внезапно остановилась и как будто только сейчас увидела окаменевшее лицо дочери. – доченька моя, да что же это с тобой? Неужели ты все еще обижаешься на меня из-за вчерашней ссоры? Ну, прости меня. Я обязательно поятараюсь полюбить твоего Терри, не сразу, конечно, но потом…»

«Мам, а Терри больше нет…»

«Как нет? Он что опять куда-то пропал? Ох, уж этот Гранчестер! Вечно от него неприятности!»

«Нет, нет, с ним все в порядке, его просто больше нет…» - Сюзанна слушала свой голос и сама не верила, что смогла произнести это.

«Он тебя обидел? Нет, ты мне скажи, обидел, да?! Ну, я ему задам…»

«Мам, я хочу прогуляться, можно?» - не дожидаясь ответа Сюзанна выехала из комнаты и направилась к входной двери.

Ее совсем не волновало то, что все платье было измято, что она сидит в инвалидном кресле, а на коленях все так же покоится то письмо и тетрадь с присловутыми T.G.G. на обложке.


«Господи…Если ты существуешь, не оставляй меня…»

День выдался таким же солнечным, как и вчерашний. В это время суток парк, как обычно, был полон людьми. Сюзанна пристроилась у того самого дуба, где они так любили устраивать пикники с Терри. Казалось, что вокруг никого нет, и только фантом Терри по-прежнему лежит на траве, закинув руки за голову и о чем-то неслышно прося небо.
«Он думал о ней…Он всегда думал только о ней…И ни разу не произнес ее имя вслух…Ведь оно такое, простое…»

Пальчики снова перебирали тетрадь. «Должен…должен…должен…»
«Мне так хотелось стать для тебя единственной, а стала для тебя лишь долгом? Но ведь я так старалась…»

Когда Сюзанна дошла до момента, где Терри с неистовым рвением подыскивает ей хобби, она невольно усмехнулась собственным мыслям:

«А ведь все-таки нашел. Если бы не ты, я бы никогда не стала писать. Я никогда бы больше не смогла в себя поверить».

Сюзанна перевела взгляд на письмо. Слова стали теперь звучать несколько иначе.

Лондонский театр…свет софит…И пусть она не больше не могла играть в театре на сцене, ее герои, ее душа, обречены ступать на сцену всякий раз, когда поднимается занавес. Разве это не чудо?

«А ты мог бы вполне мною гордиться и даже полюбить…Мне так всегда хотелось верить в то, что ты остался со мной, потому что любишь…»

«О, Господи, Терри, что же я натворила?! Как же я так смогла?!»

Сюзанна повернула в сторону дома. Она очень спешила поскорее вернуться домой и обнять маму, ту, которая всегда ее будет любить только за то, что она – ее дочь, просто за то, что она есть. А еще Сюзанна очень хотела рассказать маме о том, что в любви не существует гордости, она вся соткана из всепрощения…


***
29 апреля 1917 г.

Терри спустился с подножек поезда. Не оглядываясь в сторону, высыпавшей на платформу труппы и не обращая внимания на их гневные возгласы, устремился в сторону города. Случайному прохожему могло бы показаться, что у Терри (если бы, конечно, знал, что это Терри) случилось какое-то несчастье, таким напряженным и тревожным был его взгляд. Расталкивая прохожих, он поймал извозчика и назвал адрес своей квартиры.

Подъехав к дому, он едва не забыл расплатиться и пулей взлетел на лестницу. Бросив чемоданы у порога, и оставив дверь на распашку, Терри метался по квартире, залезал на книжные полки, перевернул вверх дном кровать, диван и даже умудриля заглянуть в духовку.

«Черт побери! Неужели я все-таки тебя потерял?! Ну, где же ты, Кен, ну, давай же, найдись, негодная девчонка!»

Когда же со стола на пол полетела последняя книжка, а чернильница изобразила устрашающую физиономию на ковре, Терри обессилено уселся на пороге перед открытой дверью:

«Черт возьми, Кен, как же я устал тебя терять…»

Тут он заметил небольшой белый конверт со своим именем. Терри было по сути все равно, что там написано, разве, что объявился похититель его тетради и теперь просит баснословный выкуп.

«Дорогой Терри,

Я отпускаю тебя! Лети, моя бабочка, к своей мечте и не попадайся больше под стекло.

Прощай,
Сюзанна

P.S. Спасибо, что подарил мне меня»

Терри несколько раз перечитал письмо, силясь понять хоть что-нибудь, но слова настырно не влезали ни в какие рамки реальности.

«Терри???....ээээ…Терри…»

«Ну, что еще!!!» - Терри поднял глаза, чтобы посмотреть на того смельчака, который оторвал его от решения самой важной логической задачи в его жизни и мысленно обрадовался, что сидит на полу.
Невысокого роста, худощавая девочка со смешными веснушками и непослушными вьющимися волосами с ужасом отпрянула в сторону.

«К..К..К…Кенди?! Какого черта…»

«П…П…прости, Терри, я, наверное, совсем не во время, я сейчас уже ухожу, - запинаясь говорила девушка – просто…ну…не знаю, как мне попало это в руки…точнее мне принес это почтальон, ну, а как же иначе, ведь почту всегда носят почтальоны…Короче, он почему-то принес мне то, что на самом деле принадлежит тебе…и я подумала, что непременно должна тебе отдать ее…» - тут Кенди вытащила из сумки уже слегка потрепанную тетрадь в толстом кожаном переплете.
Удивлению Терри не было предела. Еще мгновение и он мог поклясться, что с ним случится сердечный приступ.

«Откуда?» - все на что ему хватило сил в тот момент.

«Я же говорю…почтальон…я сама не знаю, зачем он мне это принес…Прости меня, я наверное совсем не вовремя…ты наверное очень занят, ну, знаешь, свадьба и все прочее…» - на слове «свадьба» у Кенди предательски задрожал голос, а на глаза навернулись слезы – Я, наверное, пойду, пока! Только не сиди долго на сквозняке…простудишься» - и Кенди зашагала прочь.

Терри казалось, что все это понарошку, что это просто плод его дурацкого воображения или он сходит с ума, и поэтому даже не подумал ничего ответить, либо предпринять.

Спустя какое-то время, когда мираж исчез, Терри все же решил встать с пола. Но не тут-то было. Перед ним опять возникла галлюцинация.

«Опять?» - брови вверх поползли вверх.

«Прости…я должна тебе кое в чем признаться. Я знаю, что потупила скверно, но я прочитала твою тетрадь, и думаю, что обязана в этом признаться. Понимаешь, я не сразу поняла кому это принадлежит, мало какие Кенди бывают…но потом не могла остановиться – щеки Кенди покрылись румянцем и она стала совсем похожа на нашкодившего ангела, что не могло не заставить улыбнуться Терри – я знаю, что совершила бесчестный поступок и совсем не заслуживаю твоего уважения…Но Терри…послушай меня…я хочу тебе кое-что сказать, правда не знаю…»

«Кенди..»

«Нет, Терри, не перебивай меня, иначе я не смогу сказать то, что должна – Кенди глубоко вздохнула, прикрыла глаза на пару мгновений, а когда открыла. В ее глазах стояли два кристаллика слез – Все эти годы…т.е. не так…Когда там, в Лондоне…опять не то…ты и Сюзанна…О, Господи, только не это…»

Кенди замолчала, не зная, где бы еще ей найти смелости, чтобы все сказать. А Терри было все равно. Кенди здесь, рядом…живая, самая настоящая и такая же неуклюжая и смешная. Он облокотился о дверной косяк и просто пытался понять, что же сделал такого хорошего, что ему преподнесли такой подарок.

«Господи, Терри…как же я устала тебя терять…» - нарушила молчание Кенди - там в Лондоне на параходе, а потом в Чикаго и здесь в Нью-Йорке. Я все время летела за тобой как за несбыточной мечтой. Все эти годы я не забывала тебя ни на минуту, я жила тобой, делилась своими мыслями и желаниями. Я всегда надеялась, что однажды увижу тебя, что ты просто пройдешь мимо, улыбнувшись мне, и скажешь «Привет!», на большее я и не надеялась, ибо ты с другой, а я до сих пор стою между вами. Так больше нельзя, Терри..

«Кен…»

«Терри, послушай меня…Это неправильно, так не должно быть. Вы с Сюзанной помолвлены, вы предназначены друг для друга, я бы так никогда не сделала для тебя того же, что сделала Сюзанна…Я вам только мешаю, я не должна, не должна – по щекам Кенди уже давно текли слезы и скатывались по подбородку – я приехала сюда, чтобы сказать, что отпускаю тебя, отпускаю насовсем…и прошу, чтобы и ты отпустил меня. Забудь меня! Сюзанна скоро станет твоей женой, слышишь, Терри, она, не я…Господи, Терри, если бы ты только знал, как я устала от ночных кошмаров, от постоянных слез…Я устала так жить…Ты не представляешь, насколько больно было читать о том…ну, ты понимаешь, о чем ты писал…и как больно было осознавать, что я никогда не смогу услышать это от самого тебя и ответить тебе взаимностью…а еще больнее мне от того, что я наверное уже никогда не смогу любить никого так сильно, как тебя…потому что я вообще никого не вижу, кроме тебя…я словно в пустыне…

«Кенди..»

«Нет, Терри, я правда отпускаю тебя и искренне рада за вас с Сюзанной. Только прошу, забудь обо мне, потому что разве такая жизнь сможет принести счастье хоть одному из нас?»

«Заткнись, Кенди!»

С этими словами Терри силой привлек ее к себе и поцеловал.
Это не было похоже на страстный поцелуй влюбленных, которые, наконец-то, обрели друг друга, то было нечто нежным, робким, волнительным. Их губы едва соприкасались друг с другом. Кенди вся дрожала, как осиновый лист, а Терри почти не дышал, боясь спугнуть чудо.

Когда Терри отстранился, Кенди удивленно захлопала глазами, ибо Терри резко пригнулся и загородил руками лицо.

«Терри, что ты делаешь?»

«Боюсь, что ты набросишься на меня и растерзаешь, как в прошлый раз»
Кенди невольно улыбнулась и покраснела от стыда…

«Признайся, ведь это ты мне прислал тетрадь?»

Терри скривил физиономию:

«Вообще-то я был уверен, что ее потерял…»

«Но если не ты, то кто это сделал?»

«Хм…давай назовем это Божьим провидением.»

«Терри, с каких это пор ты веришь в Бога?»

Терри вытащил часы из кармана брюк:

«Вот уже примерно, 5 минут и 23, нет, 24 секунды»

Повисло неловкое молчание. Они стояли и смотрели в пол, боясь произнести хоть слово..

«И что же мы теперь будем делать?» - набралась смелости Кенди.

Терри крепко прижал к себе Кенди и шепнул на ухо:

«Не знаю, как ты, а я больше не хочу оставаться в Нью-Йорке ни на минуту…»

«А как же Сюзанна?» - в уголках глаза Кенди пряталась робкая надежда, она дрожала и боялась показаться миру и услышать столь ужасающий ответ.

Терри посмотрел на письмо, которое до сих пор было у него в руках. Тогда он скомкал его, ухмыльнулся и бросил в самый дальний угол. Оно ударилось о стенку и отскочило за диван.

«А Сюзанны больше нет…»


Так они еще долго стояли обнявшись, все еще до конца не веря собственному счастью. А оно было. И есть. Ведь все мечты просто обязаны сбываться. Иначе, зачем их придумал Бог?


Вернуться наверх
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему На страницу 1, 2  След.


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  

Яндекс.Метрика