"Время было страшное. Казалось, мир почернел от горя и пролитой крови. А любить было не страшно. Любить горячо, сильно, от всего сердца – это, думала Кенди, самое лучшее, что можно сделать, когда кругом царят вражда и ненависть" (с) рассказ "Белая роза" из сборника продолжение Трилогии

Когда еще публиковать истории про глупых влюбленных девиц, флирт и секс? Вытаскиваю тексты из стола.

Из цикла "Грезы" (Элиза)

Пропущенный эпизод из первой части романа #трилогия_зеркала

Леди не должна слишком долго оставаться с джентльменом наедине. Иначе могут пойти толки. Так мать говорила Элизе, отправляя ее в школу. Элизе спросила, о чем люди станут толковать? Что такого страшного может случиться, если она проведет наедине с джентльменом больше положенного? Мать ответила уклончиво – что-то о скромности и приличиях. Элиза была заинтригована.

Она хотела остаться наедине с Терри Гранчестером и посмотреть, что из этого выйдет. Но Кенди ее опередила. Для Кенди не существовало никаких приличий... Один Бог знает, сколько времени она провела наедине с Терри. Чем они занимались? Элизе не давал покоя этот вопрос после того случая в Шотландии, когда она пригласила Терри на праздник, а он предпочел провести вечер с Кенди. Эта нахалка заявилась прямо к нему домой! Они сидели у камина. На ней был халат из розового шелка, отстроченный кружевом – из тех, что женщины носят только дома, при мужьях, в интимной обстановке спален. Терри обнимал ее за плечи. Что он собирался сделать?

Элиза была уверена: если бы она тогда не пришла, чтобы проведать Терри, между ним и Кенди случилось бы то самое, неприличное, о чем предупреждала мать. После такого джентльмен должен жениться. Иначе леди будет опозорена. Терри был джентльменом, в этом Элиза не сомневалась. Но Кенди – не леди. Кенди – никто. Герцог Гранчестер никогда не позволит Терри на ней жениться. Эта бесстыжая дрянь заслужила позорное клеймо.

Элизе и делать почти ничего не надо было. Кенди прибежала на ночное свидание по первому зову. И Терри прибежал – чем же, интересно, она его так привлекала? Не может быть, чтобы этого не было у Элизы. Она думала, что скоро Терри это поймет. Она была уверена, что сумеет ему понравиться – ровно до той минуты, когда Терри при всех плюнул ей в лицо.

Элизу в жизни никто так не оскорблял. Она устроила сцену брату, потому что он отказался вызывать Терри на дуэль. Она написала дюжину гневных писем, которые так и не отправила, понимая, что огласка её саму выставит не в лучшем свете. Похоже, она все-таки перешла границу приличий в отношениях с джентльменом. Только вместо опасной, волнующей близости и знаков любви она получила плевок в лицо. По школе ходили слухи, что она бегает за Терри Гранчестером... Ложь и клевета! Это Кенди за ним бегала! Слоило ему уехать, ее и след простыл.

Жаль, ненадолго.

Когда Элизе представили Эльвендорка Хайверхилла, она обратила внимание на его костюм. Неброский, но элегантный, интересный деталями вроде шелковой пиджачной подкладки цвета красного вина и булавки для галстука в виде маленькой золотой рапиры. Издали этот юноша напоминал повзрослевшего Энтони. Высокий, худощавый, красивый, как ангел... Вблизи впечатление портила чуточку скошенная переносица. И взгляд.

Взгляд этого Хайверхилла сразу не понравился Элизе. Она уже встречала таких, как он – шалых. Притворяются джентльменами, а потом унижают тебя на публике плевком в лицо.

Все подруги будто с ума посходили. Хайверхилл то, Хайверхилл это... Танцевать и беседовать с ним стало привилегией, которой Элиза почему-то была лишена. Элиза присмотрелась к нему повнимательней. Что в нем такого, чего нет у других? Безупречный стиль разве что. И взгляд. Насмешливый, пронзительный, отделанный любезными словами и выверенными жестами... Элиза иногда ловила его на себе.

Мать предупреждала: Хайверхилл из тех юношей, с которыми приятно развлекаться, но думать о нем слишком часто не следует. Благородного происхождения, но беден. Его семья разорилась при скандальных обстоятельствах. Элиза решила, что окажет ему любезность, если пригласит на танец. Фамилия Леганов кое-то значит в этом городе. Кого дочь семейства дарит своей благосклонностью, тот прибавляет в статусе. Хайверхилл должен был сказать ей "Спасибо".

Но он не сказал. Во время танца он смотрел на Элизу. Смотрел из-под опущенных ресниц, так, словно она, леди из семьи Леган – пустое место. Его движения были грациозными, холодными и безразличными. От него пахло мятой, превосходным атласом и немного бренди. Её щеки горели от гнева и смущения, когда музыка стихла. Хайверхилл отступил и поклонился с таким равнодушным видом, словно танцевал с манекеном. Элизе хотелось кричать: "Да что ты о себе возомнил?" Танец не был белым... Все это видели, все понимали, что Хайверхилл не оценил оказанной ему части. Элиза решила, что отплатит ему за публичное унижение.

Но как опорочить того, у кого и так скверная репутация?

Ах, с каким вкусом подруги Элизы обменивались сплетнями о его тёмном прошлом. Говорят, его отец разорился при скандальных обстоятельствах. А мать вышла замуж за егеря. Еще у него был дядя – кажется, чернокожий. Да, Хайверхиллу не приходится рассчитывать на наследство с такой-то родней. На репутации его семьи стоит позорное клеймо. Ему ничего не стоит соблазнить девушку, а потом исчезнуть. Ему терять нечего. Он...

Элизе быстро наскучили эти разговоры. Что он такое, этот Хайверхилл, она решила узнать сама. Опасение, что он может повести себя не по-джентельменски, вскоре переросло в уверенность. Элиза не собиралась становиться очередной жертвой. Она лишь хотела поставить наглеца на место. Она не могла уснуть: строила планы мести. И думала о его улыбке. О том, почему он улыбался другим девушкам – никогда ей. О том, что Хайверхилл сделает, когда они окажутся наедине.

Воспоминание о перехваченном взгляде било молнией в живот, щеки горели. Элизе снился запах мяты, горячее дыхание на шее, ощущение скользящего по коже пера. Утром, сославшись на недомогание, Элиза оставалась в постели. Она и в самом деле чувствовала себя странно после таких снов. До странности хорошо. Сладко. Она накручивала локон на палец и улыбалась, представляя, как заставит Хайверхилла пожалеть о том, что он ею пренебрегал. Все ее идеи были рискованными, но она не сомневалась, что получит удовольствие.

Реальность превзошла ее ожидания.

_________________
Дерево надежды, стой прямо! ©

Из цикла "Грезы" (Сюзанна)

Сюзанна сидела на софе, поджав ногу, и чувствовала себя классической героиней в безвыходном положении. Пол вокруг неё был мокрым. Немка по имени Бриджит с воинственным видом возила по нему шваброй.

Бриджит ничем не напоминала веселую наперсницу главной героини из классических пьес. Увы, нет. Но лицо у нее было, как выразился бы Стэн, фактурное. Она походила на смесь валькирии с гвоздодером. Сюзанна ее побаивалась – признавая, однако, что с обязанностями горничной и сиделки Бриджит справляется превосходно. В сущности, единственным ее серьезным недостатком было то,что она недолюбливала Жемчужинку.

Эта последняя заняла недосягаемую для Бриджит и ее швабры высоту – разлеглась у Сюзанны на коленях. Против обыкновения Жемчужинка не тарахтела, когда Сюзанна почесывала ее за ухом. Когда Бриджит гремела ведром и отжимала тряпку, она фыркала со всем презрением, на какое способна кошка.

Сюзанна невольно улыбалась.

Она и сама была не в ладу с разящим запахом лука, серой фланелью, громыханием и резкими звуками немецкой речи, которые доносились из спальни. Бриджит опять была недовольна "Сузи" – так она называла кошку. Поправить ее Сюзанна не могла, стеснялась. А ее соседка даже находила милым, что Бриджит считает кошку миниатюрной копией хозяйки.

Когда Бриджит жаловалась, что "Сузи" натворила дел, Сюзанне хотелось холодно заметить, что она лично ни разу в жизни не использовала коврик у кровати как туалет.

Ладно. Может, сходство и правда есть. Белая, пушистая, грациозная... Кто у нас тут самая красивая кошечка в мире, м-м? Жемчу-ужинка! Разве имя такое сложное?

- Мице, Мице, – Бриджит вышла из спальни, красная от недовольства, и погрозила кошке пальцем. – Die Mieze hat mich angefaucht. Сузи опять натворила дел. Плохой кот.

Бриджит издала шипящий звук. Жемчужинка выпустила когти и впилась Сюзанне в колено – и больно, и приятно до мурашек. "Неужто вы так глупы, что не можете запомнить кошачью кличку, фрау Вайс?" – мелькнула сердитая мысль.

Сюзанна погладила Жемчужинку и заискивающе улыбнулась.

– Простите. Мы ее недавно взяли. Она любит спать со мной... Не могу прогнать.

Черт.

Ведь не маленькая уже. Живёшь своим домом, имеешь доход, даже меценатствуешь. А все равно робеешь перед женщинами, которые напоминают маму.

– Хорошо, – вздохнула Бриджит, ударяя ладонью о ладонь в знак того, что ее работа закончена. – Фроляйн кодить сегодня? Помощь?

Сюзанна быстро покачала головой.

– Нет, спасибо, сегодня не пойду. Вы свободны.

Немка поцокала языком.

– Хороший день, – в подтверждение своих слов она раздвинула шторы. Сюзанна зажмурилась от хлынувшего в комнату света. – Фроляйн надо ходить. Надо воздух, солнце. Доктор сказал, – и добавила с почтением, как последний аргумент в споре. – Матильда сказала.

– Знаю, – Сюзанна вжалась в кресло, заслоняясь от немки котёнком. – Но сегодня я хочу... – "Помечтать" не очень весомый аргумент. – Мне нужен отдых.

– Мистер Брайт ждать на Юнион сквер, – весомо заметила Бриджит, лукавая валькирия, – всегда ждать в это время. Я иду каждый день. Я вижу. Приятный джентльмен.

– Вы свободны, – сердито повторила Сюзанна.

И похолодела от собственной наглости.

Обиженное ворчание Бриджит доносилось из коридора. Запах лука в спальне уже выветрился. Сюзанна сбросила халат и опустилась на простыню. Она подумала о своей соседке. О том, как Матильда посмеивалась над ее пристрастием к предметам роскоши.

"Будешь спать голодная, но на шелковой простыни".

На кровать почти бесшумно запрыгнула кошка. Мокрыми лапами взобралась на подушку, задела щеку Сюзанны белой кисточкой хвоста.
Сюзанна подумала о том, какова вероятность, что Бриджит согласится называть кошку полным именем. Полное имя кошки было мисс Жемчужинка Мод Марлоу. Мод – в честь соседки.

Матильда принесла котенка как-то вечером прямо в руках. Из китайского квартала. Их там много развелось – говорят, китайцы их едят. Матильда смеялась:"Глупости! Я была в гостях у одной уважаемой семьи. Они предпочитают рыбу" . Матильду часто приглашают в гости. Она красивая.

И умная.

Матильда редко проводит вечера дома. Но когда проводит, это все равно что кошку держать на коленях. Бархатные лапки, острые коготки. Слегка впиваются в кожу, оставляя алые полоски – и больно, и приятно.

Больно от того, что есть между соседками тайное соперничество, и Сюзанна частенько чувствует себя отстающей. А приятно, потому что Матильда так не думает. Матильда учит Сюзанну французскому. Матильда восхищается ее вкусом, способностями к учебе, актерским талантом, голубыми глазами. А потом Матильда вдруг отворачивается и уходит по своим делам. Как кошка.
И приятно, и больно.

Сюзанна задумчиво гладила Жемчужинку и смотрела в открытое окно, прислушиваясь к звукам города. Стук копыт. Голоса уличных торговцев. Часы на площади пробили трижды – значит, Стэн ушел, вернулся в театр. Он сказал, что будет ждать Сюзанну там каждый день в одно и то же время, при любой погоде. Никто не делал для нее ничего подобного. Каждая минута наедине со Стэном была полна того сладостного напряжения, которое предшествует объяснению в любви или первому неловкому поцелую.

Маме Стэн совсем не нравился. Она называла его ненадежным. Самое мягкое выражение. В разговоре с мистером Марлоу, который Сюзанна случайно подслушала, проскользнули слова "авантюрист" и "белый мусор". Что ж, мама была также противницей кошек. И, как говорит Матильда: извольте, вуаля!

Как будто она догадалась (знала?), что Сюзанна всегда мечтала о котенке. Однажды она подобрала пушистый комочек на улице и целых три квартала была счастлива, но мама не разрешила оставить приемыша. Из-за мистера Пупсика (брехливая болонка). Якобы. Сюзанна слышала, как мама потом говорила соседке, что кошки существа бесполезные и вероломные, всюду оставляют шерсть и портят имущество.

Но вообще мама ее баловала.... С тех пор, как Сюзанна лишилась ноги, мама редко отказывала ей в чем-либо. Клубнику зимой? Пожалуйста. Замуж за скандально известного актера? Лишь бы ты была счастлива, доченька. Хочешь жить в собственной квартире? Материнское сердце разбито, но раз ты так решила, доченька, следуй своему пути.

Маме понравилась Матильда. Мама обожала все французское. Матильда очаровала маму в два счета. "Такая красивая девушка..." Даже слишком красивая. Красота мешает разглядеть другие достоинства. Ум. Доброту. Матильда была добра к миссис Вайс ( во время войны немка отчаялась найти работу из-за антинемецких настроений). Матильда была добра к Сюзанне. А иногда в ее взгляде проскальзывало нечто такое, что маме бы не понравилось. Если бы мама могла правильно истолковать этот взгляд.

Сюзанна и сама не была уверенна, что правильно понимает. Она ловила на себе взгляд соседки во время завтрака. Она чувствовала нежность в ее прикосновениях "Я принесу тебе шаль". Она не слышала, чтобы Матильда увлекалась хоть чем-то, кроме работы. Наконец, она льстила себе мыслью, что не уступает Матильде в красоте.

И был еще Стэн. Трогательно смущенный. Так забавно мечущийся между ними. Сюзанне казалось, что Матильда делает ему авансы только с тем, чтобы подразнить ее. Сюзанна не уступала ни на дюйм. Стэн краснел, сердился, но помалкивал. В пылу тройного флирта Сюзанна перестала понимать, где заканчивается игра. Она боялась, что потеряет привилегию говорить со Стэном о театре. Пить чай в его кабинете, когда все уходят, обсуждать пьесы Ибсена и Чехова, планировать будущее театра – американского театра и Другого, их общего детища. Не потеряет ли она дружбу Стэна, если скажет решительное "Нет"? Да и не выйдет "нет" таким уж решительным под насмешливым взглядом Матильды.

Друзья. Или нечто большее? Невозможно. Возможно... Но мысль настолько запретная, что даже терпеливая мама сочла бы ее преступлением. Мысль пьянила не хуже вина. Сюзанна не думала ни о чем конкретном. Но жар приливал к щекам. Волнение росло, накрывало горячей волной, разливалось по телу сладостной негой. Потревоженная кошка спрыгивала на пол, когда Сюзанна выгибала спину. Закрывала глаза. Мысленно удерживала перед собой два образа.

Матильда в темно-зеленом бархатном платье и черных перчатках до локтя. Она поворачивается к Стэну спиной, поднимает волосы над шеей и говорит: "Застегни". При этом она смотрит на Сюзанна, неотрывно, с полуулыбкой, словно вызывая на какое-то состязание. Щелкает замочек на жемчужном ожерелье. Стэн тоже смотрит на Сюзанну. Исподлобья. Поверх плеча Матильды. На нем строгий вечерний костюм. Но он взъерошен. Он всегда ерошит волосы, когда нервничает. Матильда оборачивается с тихим, интимным "Merci" и поправляет ему галстук. Этим вечером они самая красивая, самая интересная пара. Матильда зовёт Стэна "Господин директор", а Стэн зовет Матильду "Леди казначей". Вот только они не пара. Они пришли втроем.

Сюзанна снова и снова вспоминает тот момент в кабинете Стэна, когда щёлкнул замок застёжки. Когда две пары глаз неотрывно смотрели на нее. Напряжённая, жаркая минута. Сюзанна будто глотнула шампанского. Матильда накинула шаль ей на плечи, Стэн подал руку. Но что было бы? Ах, что было, если бы они остались там, в кабинете? Сюзанне не нужно представлять ничего определенного. Достаточно вспомнить аромат духов Матильды (сирень), ее белые плечи, вся она после ванны, в зеркале – перед тем, как белизну скрывает ночная сорочка. И Стэн – то, как встают дыбом волоски на его руках, когда он стягивает свитер. Пылающий на его щеках румянец, терпкий запах пота, пальцы в чернильных пятнах.

Сюзанна улыбается, часто дыша. Смотрит на закатные полосы на потолке. Матильда скажет,что она весь день провалялась в постели.

Ну, что поделаешь, если это ее лечение?

Сегодня она почти не думала о Терри.

_________________
Дерево надежды, стой прямо! ©